Горничная ушла, оставив нас наедине.
На низеньком столике стоял остывший чайник и блюдца с чашками. Мицу сидела неподвижно, положив руки на колени и опустив глаза. Я, чтобы рассеять неловкость, громко зевнул, разглядывая обертку из-под шоколада, лежавшую на блюдце. На обертке было написано: «„Монако" особенно вкусен, когда его едят вдвоем».
На серой стене кто-то раздавил комара, оставив засохшие крылышки, отпечатки пальцев.
Окошко было заколочено досками, чтобы не подглядывали с улицы. В углу лежало одеяло и стоял кувшин.
Через щель между досками я посмотрел на улицу. Там моросил дождь. Низенькая женщина с зонтиком в руке тяжело поднималась вверх по улице, в том самом месте, где мы с Мицу поссорились неделю назад. По мокрому запасному пути медленно тянулся состав, направлявшийся в депо, и железнодорожник в плаще махал фонарем - наверное, сигналил машинисту.
- Иди ко мне, - я хотел сказать это непринужденно, а получилось слишком громко, к тому же голос почему-то сорвался. - Ну иди. Разве ты не видишь, как мне тоскливо? - я знал, чем на нее подействовать. Старый хиромант тогда в кабачке, наговорив много чепухи, все-таки сказал правду: Мицу была слишком жалостлива и доверчива - благодаря тому, что долго жила в деревне среди простых людей, либо потому, что смотрела фильмы и читала журнал «Звезды экрана». Так или иначе, но сегодня, прикинувшись расстроенным, больным и несчастным, я без особого труда притащил ее в эту гостиницу.
- Зачем ты заставляешь меня страдать? - уткнувшись в подушку, я едва сдерживал смех.
Взяв Мицу за руку, я с силой потянул ее к себе и, обнимая, стал расстегивать на ее груди дешевую кофточку. Мицу обеими ладонями закрыла лицо.
И тут на запястье ее правой руки я увидел темно-красное пятно величиной с мелкую монету. Нет, это была не родинка, приносящая счастье; это было странное пятно, которое вызывало неприятное чувство.
- Что это у тебя на запястье?
- Не знаю. Появилось полгода назад.
- А врачам ты показывала?
- Нет. Зачем? Ведь оно не болит и даже не чешется.
Под кофточкой у нее была старенькая мужская рубашка, а под ней - неоформившиеся груди с маленькими сосками.
- Не смотрите так, мне стыдно...
- Ну и дурочка. А ты действительно надела эту железку, - сняв с Мицу рубашку, я увидел между ее грудей тот самый крестик, который она купила у старика в прошлое воскресенье. Только вместо цепочки был шелковый шнурок. - Выкинь ты эту дрянь,- я разорвал шнурок и бросил его в сторону вместе с крестиком.
