Я попросил счет, и Лебедев молча смотрел, как я расплачивался. Когда мы вышли из кафе, уже совсем стемнело. Мы остановились на тротуаре, чтобы проститься, но не успел я протянуть руку, как Лебедев вдруг робко произнес:
- Значит, вы не против того, что мы с Мари любим друг друга?
На следующий день я покидал Париж. Так же как и в тот вечер, когда я прилетел сюда, моросил дождь. В месте сбора пассажиров взвесили багаж и проверили билет, после чего мы с сестрой прошли в зал ожидания и стали через окно смотреть на моросящий дождь. Я молчал о своей встрече с Лебедевым. Сестра, возможно, о ней знала, но тоже молчала.
«Пассажиров, отправляющихся в Мадрид, просят занять места в автобусе!» - объявили по радио. Я встал и вынул руки из карманов своего твидового пальто.
Когда я теперь снова увижусь с сестрой?! Может, через три года, может, через четыре, а может, и никогда... И я сказал:
- Я виделся с господином Лебедевым.
- Знаю, - невозмутимо ответила сестра.
- А тебе известно, что у него жена и ребенок?.. Да и вообще этот человек больше ни на что не способен. Типичный неудачник!
- Я уже тебе говорила, По-тян, что не требую от жизни наград, как ты, - не отводя от меня своих больших глаз, медленно проговорила в ответ сестра. И потом, когда я уже садился в автобус, почти шепотом добавила: - И если мне даже суждено скоро умереть, знай, что я была счастлива.
«Глупая! Глупая!» - твердил я про себя, сидя в автобусе. В то же время я прекрасно сознавал, что не имею никакого права осуждать ее.
