Молодой, чересчур ответственный доктор пытался уговорить меня остаться под его чутким наблюдением на пару дней во избежание осложнений и прочего-прочего. Но у меня этой пары дней не было. Если я не ошибаюсь, нападение на меня мог организовать один-единственный человек, знавший, что я провожу расследование. Я не хотела дать ему время на то, чтобы он завершил начатое и спрятал концы в воду. Нет уж, извините, доктор, как-нибудь в другой раз.
Я, слегка покачиваясь, вышла из здания больницы и поймала такси. На сей раз мне на это понадобилось всего несколько секунд. Чудеса, да и только: возле здоровой, красивой, молодой — ни один не останавливался, а перед растрепанной, чумазой, в порванном платье (порвалось, наверное, когда я упала), с раной на затылке — пожалуйста.
Таксист попался молчаливый и не любитель музыки, домчал до гостиницы в полной тишине и в рекордно короткие сроки. Я осторожно заглянула внутрь — администраторша куда-то отлучилась, в холле пусто. Ну и хорошо, не желаю, чтоб мне задавали сочувственные вопросы типа: «Как это вас угораздило?» Я поднялась в свой номер, открыла дверь и замерла на пороге. В моем чистеньком, уютном номерочке кто-то активно похозяйничал. Шкафы настежь, содержимое дорожной сумки на полу, на кровати — словно целый полк девочек по вызову трудился, белье скомкано, матрас съехал. К горлу резко подкатила тошнота, голова закружилась. Наверное, прав был доктор, когда говорил о последствиях. Лучше бы я в больнице осталась.
— Божечки мои! — взвизгнул кто-то у меня над ухом. Я отпрыгнула и повернулась. За моей спиной стояла изумленная горничная. — Я же только два часа назад все в порядок привела, честное слово. Что ж это за безобразие творится?
— Я бы сама хотела это выяснить, — пробормотала я. — Вызывайте охрану, не хочу, чтоб у меня в номере пакость какую-нибудь нашли, вроде подброшенного героина или грязного «ствола».
При моих словах глаза горничной расширились до размеров крышек от кастрюльки. Она бочком, бочком, по стеночке, засеменила прочь, про себя придумывая страшную историю про случившееся. Через пару минут охранник обыскивал мой номер на предмет нахождения «сюрпризов». Собственно, он мне и нужен был как лицо официальное, как свидетель. Мало ли что мог придумать Пирожок, чтобы избавиться от меня.
В номере оказалось чисто, пакостей не обнаружилось. Понятно, значит, это была акция устрашения. Или искали чего? Ладно, разберемся попозже, а сейчас у меня одно желание — прилечь. Я попросила горничную сменить постельное белье: ложиться на простыни, которые кто-то лапал своими грязными руками, не хотелось. Приняла душ и улеглась в кровать, выпив успокоительного, которым меня снабдили в больнице.
