Я еще не успела отыскать врага в тылу Сабельфельда, зато приобрела его в своем. Очень мило. п
Я взяла чашку с кофе, отхлебнула и, брезгливо поморщившись, поставила ее на место.
Прокол, конечно, непростительный. Проверив его кабинет, я не придала значения одежде. Значит, все беседы, которые мы вели с Сабельфельдом, самым замечательным образом прослушивались. Слегка поворочав клетками серого вещества, я пришла к выводу, что «клоп» — дело рук близкого человека. Сложно постороннему угадать, какой костюм наденет Сабельфельд, — слишком уж дорогостоящая операция.
Единственный вывод напрашивался сам собой. Как вы уже догадались, дорогой читатель, я, конечно же, подумала о своей тезке. Кстати, я ее даже не известила о смерти мужа. И кроме того, внизу сидел в машине, дожидаясь Сабельфельда, ничего не ведавший Геннадий. А я совсем забыла об этом. И недостойно хорошего детектива помнить в такие моменты лишь о себе, родной. Срочно надо это дело поправить.
Я взяла телефонный справочник и отыскала номер домашнего телефона Сабельфельда.
— Алло! Татьяна Александровна, это Татьяна вас беспокоит.
— Я слушаю вас. Что случилось? Где Владимир Иванович?
— Татьяна Александровна, случилось несчастье. Владимир Иванович умер от сердечного приступа.
— Как умер? Он никогда в жизни не жаловался на сердце?!
Интонации ее голоса повысились почти до визга.
— Мне очень жаль. Я вам очень сочувствую. До свидания. — И повесила трубку. Слушать ее рыдания, в которых я подозревала нотки фальши, у меня не было ни сил, ни желания.
Оставался мирно дремлющий в «мерсе» водитель. Но с мужчиной такой вопрос провентилировать гораздо проще.
Я спустилась по лестнице — лифт, разумеется, не работал — и постучала в боковое стекло. Геннадий открыл дверцу и, сонно зевнув, потянулся:
— А где Владимир Иванович?
— Гена, ему твои услуги уже не понадобятся. Он умер.
— Как умер?
— Сердечный приступ. Так что езжай, ставь машину и отправляйся спать.
— Татьяна Александровна, он никогда не жаловался на сердце. На печень — было дело. Странно все как-то.
Я пожала плечами.
— Возраст. Он ведь уже не мальчик был. Может быть, выпил лишнего. — Я сразу вспомнила вчерашние пляски вприсядку моего сердца. — И у меня к тебе просьба.
— Какая?
— Не говори в милиции, если тебя вызовут, по какой причине мне пришлось общаться с Сабельфельдом. Если будет необходимость, я скажу об этом сама. Договорились?
— Ладно. Как скажете. Мне-то какая разница.
— Ну, тогда счастливо. До свидания.
