Подойдя к дому, я обнаружила, что Денис уже приехал. «Харлей» вальяжно прислонился к стене.
— Так-так, — пробормотала я себе под нос, готовясь к целенаправленному наезду на сознание Дениса. — Не пора ли вам, любезный, все-таки приоткрыть завесы тайн мадридского двора?
Кстати, остановилась я внезапно, почему мы всегда вспоминаем именно про мадридский двор? Там что, было больше всего тайн? Насчет интриг у всех дворов было все в полном порядке. Даже у этого, с виду такого спокойненького, дворика Розалии. Я оглядела двор в полной уверенности, что из-за каждого кустика за мной наблюдают цепкие глазки Екатерины Медичи, и решительно шагнула внутрь.
Денис стоял на входе, явно забавляясь моим удивлением, так как меньше всего я ожидала обнаружить на своем пути долговязое препятствие.
— Привет, — вежливо изрекла я, останавливаясь в надежде, что он отодвинется и пропустит меня. Но он продолжал оглядывать меня с ног до головы, отчего я почувствовала, как холодная волна бешенства начинает заливать меня, готовясь выплеснуться на него.
— Привет, — ответил он, нагло ухмыляясь. На мгновение мне показалось, что я нахожусь не во дворе Розалии, а в стриптиз-баре и исполняю танец живота. Терпеть не могу, когда меня раздевают взглядом. Может быть, это и нравится женщинам, зависящим от мужчины, но я-то, слава богу, никогда не была в таком положении. Поэтому обычно я в таких случаях легким ударом быстро заставляю наглеца поискать что-нибудь у моих ног. Но с малолетками я не воюю.
— Пропусти, — спокойно приказала я.
Он почувствовал, что перечить мне — дело совсем не безобидное, и, пытаясь сохранить хорошую мину при явно незадавшейся игре, отодвинулся.
Затем я услышала безмятежное насвистывание известной песенки «Бамбина была хороша…».
Я обернулась, пытаясь взглядом прожечь в его майке дыру. Он состроил невинную физиономию и наклонился над своим дражайшим железным уродцем.
Так-то лучше.
Не знаю, что меня взбесило больше — его подростковая наглость или то, что этот паразит пытается испортить мою игру. Ладно, пообещала я ему мысленно, сначала я вытяну из тебя правду о твоих взаимоотношениях с Ликой, а потом покажу тебе, на что способны некоторые «бамбины», мой сладкий беби.
* * *
Розалия вертелась на кухне, поглощенная процессом приготовления пищи, и напевала битловскую песенку про Молли. Я остановилась в дверях, не смея нарушить светлый миг ее погруженности в простые радости бытия. Но, видимо, мое тяжелое от гнева дыхание все-таки привлекло ее внимание, и она обернулась. На губах ее сразу засияла радостная улыбка, и она кивнула мне:
