Продолжая слушать болтовню пассажира, Дубинин встал у перекрестка, пропуская поток машин, чтобы сделать разворот и подъехать к метро.
— Атас! — сказал вдруг пассажир.
И Дубинин увидел, как справа, обогнав несколько автомобилей, на осевую линию выскочил «Мерседес» и теперь стремительно приближается к их правому борту. Уйти с осевой этот «Мерседес» не мог — параллельно мчались другие автомобили. Водитель его уже тормозил изо всех сил. И тормозного пути ему не хватило всего сантиметров на пять. А дальше послышался характерный чавкающий звук мнущегося металла, треск осыпающихся осколков от фонарей дорогой иномарки. Удар в переднюю правую дверь был хотя и несильным, но она, естественно, требовала теперь ремонта. Или замены.
— С приездом! — проговорил сосед. — Мне выйти, если дверь не заклинило?
— Сидите, — ответил Дубинин и пошел навстречу трем парням, вылезающим из «Мерседеса».
— Ну мужик, ты попал! — поздравили они его.
Эти разборки на дорогах, когда каждый, изворачиваясь и хитря, валит вину на другого, Осаф Александрович ненавидел тоже.
Владелец слегка побитой машины оглядел передок и спросил:
— Бабки с собой? Тысячи полторы на капот и разъезжаемся.
— Парни, это ведь ваша вина, — попробовал усовестить их Дубинин. — Вы в меня въехали, да еще на осевой. Так что, за ремонт с вас.
Но парни его слов как бы и не слышали. Один из них вытащил из кармана куртки изящный маленький сотовый и, отвернувшись от Дубинина, негромко объяснял кому-то:
— Мишаня! Нам тут лох на дороге попался, так что на четверть часа задержимся. Подставил свою тачку, мудила. — Он убрал трубочку в карман и спросил: — Ну как насчет бабок?
— Вызывайте инспектора, юноши, — дружелюбно посоветовал Дубинин. — Дело абсолютно бесспорное.
— Что за базар! Бери у него документы и поехали! — заторопил один из парней. — Тебе рыло давно не чистили? — заботливо спросил он Дубинина. — Подставил тачку и права качает.
Будь это его машина, Дубинин уже бы давно вызвал по рации гаишников или, как их называли в последние годы — ги-бэ-дэ-дэшников. Но тут у него с собой даже трубки не было, и он решился наконец предъявить им удостоверение, при виде которого наглые пацаны обычно приходили в священный трепет. По крайней мере, в свете дня. Дубинин уже сунул было руку во внутренний карман пиджака, но с ужасом вспомнил, что костюм-то на нем другой. И, следовательно, документов при нем нет. Вообще никаких. Он же всего-навсего ехал к сестре поесть борща.
