30 марта, 15.49, редакция «Царскосельского листка»
Большой кошмар разворачивался неторопливо. Ведь быстро только кирпичи падают на голову — но это, по большому счету, не кошмар. Несчастный случай.
…Готовить «аксессуары» для праздничного прикола пришлось в редакции, где Дима три последних дня не появлялся, провоцируя служебные неприятности. Теперь пришлось отрабатывать — и к лучшему, народу в выходные меньше обычного, можно без помех подготовиться к телехохме.
Готовили (точнее говоря — варили) на редакционной плитке, смахнув с нее кучу бумажного хлама. Добровольным помощником в нелегком деле вызвался Левушка Райзер, большой энтузиаст заниматься чем угодно, кроме своих прямых обязанностей.
— Вроде остыло… — потряс Левушка небольшую миску, куда они залили экспериментальную порцию варева.
— Жидкое слишком, — безрадостно констатировал Дима, брезгливо тыкнув пальцем в студенистую массу.
— Может, желатина мало? — предположил Левушка.
Может, конечно, и мало. Только больше все равно нет, и взять сейчас негде, точнее некогда — через три часа съемка. Черт побери! Надо было плюнуть совсем на службу, соврал бы уж потом что-нибудь — и двинуть прямо к Наташке, у нее работа надомная… Уж бабы в варке всяких желе да пудингов наверняка лучше разбираются…
— Что, если крахмал добавить? — пришла в кудрявую голову Левушки свежая мысль.
— А где его взять сейчас в темпе? — тоскливо посмотрел на часы Дима. Гениальную идею на корню губило неумелое техническое воплощение.
— У Петровны вроде валялся. Еще с осени. Она у нас экономная, скотчем окна не заклеивает, клейстер варит… Сейчас схожу быстренько.
Вернулся он минут через десять, с бумажным пакетом, украшенным надписями на явно заграничном языке. В языках они оба сильны не были.
— Точно крахмал? — подозрительно спросил Дима, рассматривая принесенную порошкообразную субстанцию. — Странный какой-то…
Честно говоря, о внешнем виде крахмала он имел довольно смутное представление. И едва ли отличил бы, к примеру, от муки. Обмакнул палец в порошок, но лизнуть не решился.
— Не знаю, — отнюдь не рассеял сомнений Левушка. — Петровны не было, я у нее в столе пошарился. Вроде на крахмал похоже… Сыпь, не отравишься, все равно не для еды.
И Дима высыпал весь подозрительный порошок. Без остатка
Райзер долго будет потом видеть один и тот же кошмарный сон — пакет медленно, тягуче наклоняется, белая струйка едва ползет вниз, он пытается крикнуть, помешать, гортань парализована, руки тоже, Немчинов ничего не видит и не слышит — и Левушка раз за разом будет просыпаться с бешеным криком: «Останови-и-и-ись!!!»
