— Вот гнида… Ведь с орешек всего капля долетела…
— Отходим! — рявкнул Минотавр. — Аккуратно! Под ноги смотри, могут еще валяться!
Отходили осторожно, словно пол был усеян невидимыми глазу растяжками. Студень полз как ни в чем ни бывало.
— Огнеметы нужны, — злобно предложил Муха, очень жалевший о новенькой разгрузке и ее содержимом. — Выжечь на хер…
— Не выйдет, эта гадина на три четверти из воды… Видел, что с фосфорной гранатой было?
— Тогда направленным взрывом. Вода там или…да, кумуляшка все испарит… — Кравец, похоже, серьезно настроился поквитаться с тварью.
— Все восемнадцать этажей рухнут, — выдвинул последний довод Дерин. Похоже, не Мухе первому пришла в голову идея взрыва — в треске рации все чаще различалось слово «заряды».
— Не рухнут. Первый и второй этажи гораздо шире… опорные в стороне… боковые стенки только вынесет… ну, давай, свяжись с майором, ползет ведь, ползет, проклятая…
Кравец знал толк во взрывах, сказал — значит не рухнет, и все равно что-то в его идее было не так, что-то он упустил важное, чего-то не учел, но Дерин так и не успел понять и сообразить — чего. Нажал кнопку вызова:
— Клещ, Клещ, я Минотавр…
31 марта, 18.59, пересечение улицы Орджоникидзе и проспекта Гагарина
Едва свернули на Орджоникидзе, пришлось остановиться. Улицу перекрывали два поставленных поперек грузовика, за ними мерцала синюшная милицейская мигалка и вообще что-то такое происходило совсем непонятное, в разрываемой вспышками фонарей темноте было не разобрать.
— Авария, — зло процедил Залуцкий. — Жми с тылу, через Московскую площадь.
Гера послушно вывернул руль.
С другой стороны движение упиралось в пластиковые, заполненные водой барьеры и гибедедешник яростно махал полосатой палкой: «В объезд, в объезд!»
— Черт! Что там у них стряслось?! Пошли пешком, дворами…
Пешком дворами они продвинулись тоже не слишком далеко. Путь преградила полосатая лента, растянутая на временных опорах — и уже бежали вдоль нее два лба в камуфляже и брониках, со злыми напряженными лицами:
— Назад!! Назад, мать твою! Оцепление!
Дима потянул за рукав Залуцкого, тыкавшего под нос омоновцу камеру, качавшего права насчет свободы прессы и чуть не схлопотавшего по почкам:
— Пошли, пошли, — и зашептал жарко в ухо: — Есть тут лазейка, Одинец показывал. Прорвемся!
31 марта, 19.17, там же
Казавшаяся целой и прочной металлическая сетка ограды в известном Диме месте приподнялась, открыв узкий лаз. Они с Серегой поднырнули легко, а Гера застрял со своими громоздкими причиндалами.
