– Не знаю, – честно ответила я, – наверное, не поссорились. Но он мне почти не звонит. Погода гадкая, на душе мерзко. Короче, все плохо.
– Ну, ты еще не все знаешь, – оптимистично заявила Лена, – посмотри, что тебя ждет.
Я глянула на свой стол: стопка бумаг с трудом сохраняла равновесие.
В следующие шесть часов у меня не было времени даже получить SMS, не то что набрать. Я думала, что вечером спокойно позвоню Сергею, но куда там!
Домой неслась как сумасшедший спринтер, чтобы забрать Машу. Она, видимо, промочила ноги, потому что всю дорогу чихала, ныла и капризничала. Пока мы доплелись до дома, совсем расклеилась. Я изо всех сил пыталась ее спасти. Согрела молоко с медом, которое она категорически отказалась пить, попыталась искупать ее, но Маша тут же заявила, что вода слишком горячая, и десять минут рыдала, что туда не полезет. Горло намазать не дала, заявила, что капли в нос пустит сама, тут же опрокинула пузырек, а пипеткой попала себе в глаз. Короче, через час я сама была на грани истерики, а Машка просто заходилась плачем. В довершение этого ужаса ребенок поскользнулся в коридоре и прикусил губу.
Единственное, что я смогла сделать, это взять ее, запеленать в плед, с трудом дотащить до дивана (как-никак 18 килограммов) и качать на ручках, как младенца. Минут через десять она затихла. Так и заснула на мне, неумытая, зареванная и очень несчастная. Когда я попыталась вылезти, Маша вцепилась в меня мертвой хваткой и жалобно пропищала: «Нет, нет, не уходи». Так мы и провели весь остаток дня. Машка спала, я ее обнимала и мысленно благословляла человека, придумавшего телевизор с дистанционным управлением.
С утра стало понятно, что ни о какой школе речи идти не может. Машке нужно было отдохнуть. Я в сотый или даже в тысячный раз проклинала себя за то, что уехала, а ребенка с собой не взяла. Выглядела она просто ужасно: синяки под глазами, сами глаза краснющие, худая, аж ребра торчат. У меня внутри все сжималось и переворачивалось от жалости. Меня Маша от себя не отпускала ни на секунду, было такое впечатление, что мы опять вернулись на пять лет назад, ей снова годик и нужно носить ее на ручках.
Я попыталась договориться с мамой, чтобы она посидела с ребенком, пока я буду на работе, но Маша устроила грандиознейший скандал.
– Я хочу с тобой!.. Ты что, меня совсем-совсем не любишь?!
– Маша, мне нужно на работу…
Но все мои попытки что-то объяснить выливались в слезы, упреки, что я ее бросила, что половину детей до сна из школы забирают, что ей все надоело, что у нее горло болит, что воспитательница заставляет есть суп, а мальчик Дима на уроках толкается и не дает нормально учиться. А на фигурном катании у нее «волчок» не получается. Почти у всех уже получается, а у нее еще нет.
