– Ясно… да, вот это буду мерить… С мужем будешь?
– Одна.
– Поругались? И вот это тоже…
– Вообще-то я не замужем.
– Допустим… Кто из крутых намечается?
Я честно попыталась вспомнить все, что слышала в кулуарах.
– То ли Пенкин, то ли Шнур.
– Ну-ну… Ксюша будет?
– Нет.
– Девушка, что вы мне принесли? Это не мой размер! Это… на Монсеррат Кабалье!.. Значит, так, подруга, нужно что-то блестящее и с открытой спиной. У меня как раз кое-что завалялось. Вечером заезжай.
У Женьки действительно завалялось «кое-что», которое с трудом помещалось в громадной гардеробной. Я каждый раз поражалась, почему моя феезаменительница не откроет собственный бутик. И каждый раз вспоминала, как она шпыняет бедных продавщиц. Естественно, на их месте она оказаться не хотела бы.
В заботливом угаре Женька пыталась всучить кой-какое нижнее белье, но на этот счет у меня была домашняя заготовка, я отказалась. Хозяйка критически оценила охапку пакетиков, черкнула что-то в органайзере и осведомилась:
– На чем поедешь?
Судя по всему, она собиралась сообщить марку автомобиля, который следовало приобрести на какой-нибудь автомобильной распродаже.
– На такси, – ответила я и поторопилась скрыться.
Дома я принялась все мерить по новой.
Спать легла с чувством хорошо сделанного нужного дела. Во сне я блистала открытой спиной, и завистница (кажется, секретарша Танечка) бегала за мной с вентилятором, который противно холодил лопатки. Проснувшись, я обнаружила, что лежу поверх одеяла. Вернее, одеяло варварски запихано под меня. Я укуталась и постаралась нырнуть в тот же сон. Естественно, не получилось. До утра меня мучили кошмары на производственные темы.
Утром я проснулась от настойчивого зуммера телефона. Долго лежала и злилась – я отчетливо помнила, что перед сном поотключала все звенящее и шумящее. Открыла глаз, изучила экран мобильника… и подскочила над кроватью, как кенгуру на батуте. Как я могла забыть! Парикмахер, которого я назначила неделю назад!
Установив личный рекорд одевания на ходу, я успела почти вовремя. Во всяком случае, за эти десять минут никто не успел занять моего мастера. В кресле я расслабилась и отдалась ножницам и расческе, как отдаются любимому мужчине. Такому, который все про тебя знает и сделает хорошо безо всяких понуканий и намеканий. Наташа стригла меня не первый год и почти не интересовалась моим мнением. Мы просто болтали, пока ее руки вили на моей голове гнездо, артистичное в своей лохматости. Совсем немного оставалось до вечера, во время которого… Эту мысль я старалась не додумывать. Только кончики пальцев начинало покалывать и сладко ныло под ложечкой – совсем как в детстве, когда папа вел меня на американские горки.
