— Ух ты, какая ты красивая! — вдруг воскликнула Муся, поглядев на меня и словно впервые заметив. — Я тоже хочу такие волосы. Сделай, Поля, сделай мне такие волосы, а то меня такую лысую и не полюбит никто. Принц ее к себе возьмет, а меня бросит…
— Сделаю, все сделаю, я тебе сделаю, — привычно забормотала Поля с нескрываемой злостью.
Незаметно положив в карман брюк троечку кассет, я поспешила поскорее удалиться из пташкинского семейного дурдома, обставленного дорогой импортной мебелью… Правда, я все же успела рассмотреть двухспальную кровать-аэродром под кружевным балдахином. Интересно, зачем она несчастному супругу, если Мусю навряд ли выпускают за порог ее комнатки, разве что только в соседнюю с ней кабинку по нужде? Вон и поднос с остатками еды привычно стоял на столе, и полотенце висело на спинке кровати, словно в гостинице, пылища повсюду. Да и убирается здесь Поля, видать, раз в сто реже, чем на своей территории, и то, наверное, если Александр Петрович напомнит. Дурь все же какая-то! Вся в бриллиантах, и при этом в таком дерьме. Как обломок старого режима. А какой новый в таком случае пришел режим? Засилье «диких кабанов» и наглых, раскормленных деревенских хрюшек?
Бр-р-р! Я все больше понимала Птаха. От этих его безумных Пташек в золоченой клетке сбежишь куда глаза глядят, не то что в Москву! С чувством великого облегчения вышла я на улицу и присела на скамейку на несколько минут отдышаться. Что-то было мне в этой чокнутой семейке не ясно, продолжало тревожить. Но что именно? Я кожей чувствовала присутствие в доме некой незримой тайны, которую никак не получалось разгадать.
Эта странная Полина, попавшая, словно при помощи машины времени, из раскулаченной деревни в шикарный дом, — она же явно с приветом. Да и Пташкин-старший тоже, приютивший незнакомую девку-ходока… Я с трудом представляла, чтобы хоть кто-нибудь из моих знакомых мужчин-бизнесменов мог бы сделать что-то подобное. Мало ли сколько у кого грехов студенческой юности! Что же теперь, всех в дом брать? И еще — мамочка. Вот она-то показалась особенно странной. Что-то не похожа она все-таки на больную, настоящую сумасшедшую, совсем даже не похожа. Один мой хороший знакомый работает замом главного врача по лечебной части в нашей тарасовской психушке, и в свое время, расследуя дело о маньяке, я хорошо изучила тамошних обитателей. Всяких навидалась, ей-богу. Нет-нет, эта жалкая дамочка по сравнению с ними — само здоровье!
