— Он сам несколько раз говорил об этом открыто. Даже угрожал, но я все равно не верил, что до такого может дойти, — нахмурился отец.
И он в крепких выражениях рассказал про связь сына с девкой, «одной дрянью» из Заводского района, на которой Сергей чуть ли не собрался жениться. А после того, как Пташкин-старший их далеко послал, сразу начались угрозы, что деньги сами найдутся, и все в таком духе. И к тому же он своими глазами видел, как девка из парикмахерской в краденые клипсы вырядилась. Ее куриных мозгов, мол, не хватило на то, чтобы их хотя бы на время припрятать.
— А вы уверены, что на ней были именно украшения супруги? — уточнила я.
— Да я их сам в руках держал. Вот только боюсь, после этого она их все-таки куда-нибудь сплавит, — сказал Александр Петрович и написал мне на клочке бумаге адрес Лены. Даже планчик не поленился нарисовать, как туда доехать.
— Только вы осторожнее действуйте, она сроду одна не бывает, — сделал он мне даже напутствие. — Нет, ну как же я не понял, когда он пригрозил, что все равно найдет деньги на свадьбу или чего-то там еще. Вот и нашлись, — подытожил свой рассказ отец Птаха.
— Да что вам, жалко, что ли? Пусть бы женился! — не выдержала я и вмешалась в рассказ.
— Нечего так просто, от дури, — ответил Пташкин-старший и отчего-то снова покраснел. — Я так и сказал: выбей дурь сначала, найди настоящее дело, а потом — женись. Но теперь я буду говорить с ним по-другому. Хватит нянчиться.
— Вы обращались в милицию?
— Нет уж. Чтобы его посадили? Мы сами разберемся, это семейное дело. — И с этими словами Александр Петрович снова потер плечо.
Что-то мне его вдруг даже стало жалко. Вон как я его покалечила, бедолагу! А папаша Птаха и не злой совсем, оказывается, не страшный — только бешеный. Как только Александр Петрович заговорил о жене и сыне, похоже стало, что он из породы буянов, которые «на лицо ужасные, добрые внутри», но научились надежно маскировать свою сентиментальность под грубой личиной. Или просто на миг показалось?
— Начните, прошерстите как следует эту его компанию из Заводского района. Он где-то там засел. В ночном клубе он тоже частенько ошивался. Может, и на радио что-нибудь слышали? Что еще? Мне важно, чтобы про мое дело никто не знал. Нечего тут… Меня слишком хорошо в городе знают, и так уж откровенно готовы с любой стороны подставить подножку. Вон недавно только… — на этих словах Александр Петрович осекся и безнадежно махнул рукой.
