Я не хотел убивать ее, видит бог! Встретив ее после стольких лет разлуки, я понял, что все еще люблю ее. Может быть, даже больше, чем прежде. Я подошел к ней. Она сразу меня узнала. Я предложил выйти поговорить. Я думал, что у нас все может быть по-прежнему, но ошибался. Я готов был все простить ей, но она стала издеваться надо мной. Мы как раз проходили мимо озера, и… Я не знаю, что со мной случилось. Кровь ударила мне в голову, и мне захотелось придушить ее. Всплыла старая обида…
Если бы она согласилась быть со мной, если бы она не начала меня унижать, я бы простил ей все. Простил бы все, из-за чего так страдал все эти годы. Но она была слишком высокомерна. И я не сдержался. Я потащил ее к воде. Она стала сопротивляться. Затащив ее в воду, я сказал, что сейчас убью ее. Но она лишь хохотала, не верила, что я способен на смелый поступок. Тогда, давно, я не был способен и жестоко поплатился за это. Но теперь я не мог не отомстить ей. Я затащил ее в озеро и держал под водой до тех пор, пока она не захлебнулась…
Это все. Больше мне нечего сказать, нечем оправдаться. Я понял, что эта девушка, Татьяна Александровна, догадалась, что я убийца. А потом еще и муж Эльмиры застрелился… Я понял, что смысл моей жизни потерян. Мне больше незачем жить… Раньше я жил местью и надеждой на то, что смогу вернуть ее. Но теперь этого нет, и я не вижу смысла продолжать свою жизнь, тем более — за решеткой.
Я ни в чем не раскаиваюсь и ни о чем не жалею… Я знаю, что скоро увижу ее там…»
На этих словах записка обрывалась. Я перечитала ее еще раз. Вот оно — чистосердечное признание, которое является прямым доказательством вины Михаила. Теперь у меня есть что предоставить милиции. Только… необходимо ли это? В общем, я пока не знала, как поступлю с письмом Михаила. И на всякий случай спрятала его среди своих вещей.
А потом задумалась. Михаил признался в убийстве Эльмиры. Но он почему-то считал, что ее муж покончил с собой. Это означало, что Ивана Анатольевича убил кто-то другой, не Михаил… А в том, что его убили, я нисколько не сомневалась. Значит, здесь, в гостинице, находится еще один убийца. И мне почему-то не верилось, что он тоже вскоре напишет чистосердечное признание в содеянном.
От этих мыслей меня оторвал уже знакомый рокочущий звук. Прибыл вертолет. Я вышла из номера, заперла дверь и спустилась вниз, чтобы узнать о самочувствии Михаила. Кроме того, вместе с врачами наверняка прибыла и милиция. И сейчас мне предстоит ответить на ряд вопросов, связанных с Михаилом и его попыткой самоубийства. А я пока так до конца и не решила, говорить ли им про записку. Ладно, решу по обстоятельствам.
