— Ну, я думаю, вы тут ни при чем…
— Нет, при чем, еще как при чем, — быстро закивал головой Адам Егорович. — Я совершенно не придал значения, когда Валентин рассказал мне, что подружился с какой-то дурочкой из здешней больницы — тут некоторых, наверное, самых неопасных пациентов выпускают погулять.
Так вот, некая Лилия… Или нет — это моя соседка звалась Лилией. Но я точно помню, что он тоже называл какое-то цветочное имя — Роза или Лилия, Розалия, Ромашка… Нет, Ромашка — это уже мужское. В общем, я тогда еще подумал: надо же — имя, как цветок, и вроде как у той моей соседки. И сама, наверное, как цветочек. Про себя, разумеется, подумал. Насколько я понял, пару раз они разговаривали, но не думаю, что часто. Валечка даже угостил ее ананасом, виноградом, авокадо и прочей чепухой, которой у нас тут заморожено до скончания века. Хотя, если так задуматься, до скончания осталось всего-то меньше года, извиняюсь за невольный каламбур. Но я не думал, что эта безобидная, так сказать, благотворительность может привести к таким последствиям. Ужасно!
— Значит, Валентин Валентинович, насколько я поняла, все же покидал время от времени вашу «подводную лодку» в степях Поволжья? — заинтересовалась я подробностями жизни этих странненьких ученых.
— Да, разумеется. Разве я вам еще не сказал? Два раза в месяц мой ассистент — а Лепесточкин числится здесь именно в таком качестве — по контракту имеет законное право подняться на землю, для того чтобы сделать необходимые покупки — опыт показывает, что невозможно на три года обеспечить лабораторию абсолютно всем, вплоть до мелочей. Особенно это касается корма и витаминов для мелких подопытных зверушек и насекомых. Кроме того, ассистенту положено проверять, как происходит накопление банковского счета, чтобы таким образом осуществлять некий контроль за нашими шефами, так сказать, в чисто демократическом духе. Газеты, журналы, письма мы получаем по компьютерной сети, но все же некоторые местные новости территории, на которой размещена лаборатория, приходится отслеживать самим.
Так вот, вчера был день как раз такого выхода. Валентин, как обычно, через два часа вернулся домой — я обратил внимание, что он был чем-то взволнован, но ничего мне рассказывать не стал, а я и не настаивал, решил деликатно подождать, когда он сам захочет поговорить. Но он ничего не говорил. А ночью — исчез.
— Когда вы это обнаружили?
— Я обнаружил его исчезновение, а также пропажу некоторых живых вирусов только в шесть часов утра, когда мы обычно встаем и приступаем к зарядке.
