— …А в следующей жизни я хотел бы родиться вон той собачкой, видите, вон той, рыженькой, — вдруг заявил Адам Егорович, показывая пальцем на огромную беспородную дворнягу, которая с довольным видом развалилась на солнышке возле скамейки, так что прохожим приходилось ее деликатно со всех сторон обходить.
После этих слов водитель больше не выдержал и громко, не скрываясь, загоготал, так что я стала опасаться, как бы он не врезался ненароком в какой-нибудь столб.
Ну а когда Адам Егорович назвал таксисту адрес — ехать следовало в психоневрологический диспансер, расположенный в Заводском районе, — тот уже больше не задавал никаких вопросов, а только всю дорогу посмеивался и слушал Адама Егоровича так внимательно, словно ему рассказывают анекдоты про психов, которые следует запомнить, чтобы потом пересказать в своем кругу.
Диспансер находился где-то на самой окраине Тарасова, так что ехать нам пришлось изрядно долго.
Говорить по дороге о сверхсекретном деле и о своей лаборатории Адаму Егоровичу, разумеется, было нельзя, хотя теперь мне не терпелось узнать некоторые подробности. Но Адам Егорович и так не давал нам скучать, развлекая все новыми и новыми рассказами «международного» масштаба.
Он так и сыпал случаями применения бактериологического оружия против людей во время больших и маленьких войн, описывая их во всех подробностях. Одупейло пытался даже мимикой изображать то зараженных чумой крыс, то тропических комаров.
Чем сильнее хохотал водитель, тем больше горячился Адам Егорович, доказывая, что он говорит чистую правду. К примеру, американские источники приводят неоспоримые доказательства того, что в 1915 году немецкие агенты заразили болезнетворными микробами лошадей и прочий скот, отправляемый из американских портов для войск союзников в Европе. Или о том, как верховное командование французской армии 26 марта 1917 года издало специальный приказ, в котором сообщался факт задержания вражеского агента, снабженного стеклянными ампулами с живыми болезнетворными бактериями и инструкциями по применению.
— Впрочем, — особенно подчеркивал Адам Егорович, — в ряде приказов вермахта того времени содержались рекомендации «колодцев не отравлять», из чего следует, что в начале века даже во время войны бактериологическое оружие вражеские стороны все же старались применять исключительно на животных, и поэтому оно лишь косвенно затронуло людей. Недаром в 1925 году на Ассамблее Лиги Наций в Женеве было вынесено осуждающее бактериологическую войну постановление, которое подписали сорок восемь государств.
