Погоня была захватывающей, но недолгой: на мокрой обледенелой дороге с «уазиком» произошла какая-то неприятность. И, очевидно, то же не без участия водителя джипа — так, во всяком случае, мне показалось по тону Бутковского.
— Надеюсь, обошлось без жертв? — побеспокоилась я за бандитов.
— Ну что вы, Таня… Орали они, правда, громко, но отделались, думаю, разбитыми носами. Впрочем… — Бутковский слегка улыбнулся. — Первую помощь им оказывали не мы, так что точней сказать не могу.
После этого инцидента генеральный директор «Бутона» принял необходимые меры предосторожности в отношении фирмы, себя и своей семьи. Однако «наезды» больше не повторялись. И более того: у него состоялся короткий разговор с Батыровым — одной из ключевых вершин «структуры» — в том духе, что, мол, кто старое помянет, тому…
— И вы поверили?
— Ну, поверил — не поверил, но и возражать не стал. Это я сейчас могу даже улыбаться, рассказывая, а тогда… Не знаю, скольких лет жизни мне стоило это «приключение». Я ведь уже, грешным делом, и с жизнью попрощался! Да оно скорее всего так бы и произошло, если бы не Гриша Орлов…
— А того «эмиссара» вы больше не встречали?
— Нет, — голос Бутковского прозвучал как-то глухо. — Я и не мог. Тот человек вскоре умер.
— Как умер? Откуда вам это известно?
— Не важно, но я точно знаю. Кажется, автомобильная катастрофа… У таких людей всегда достаточно шансов умереть. Не будем больше об этом.
Бутковскому явно хотелось поскорее свернуть эту тему, и я не видела причин возражать. В самом деле — что возьмешь с мертвого мафиози? Тем более что кто-то в «Бутоне» явно работает на «структуру», Бутковский и сам это уже понял… И этот человек пока что в добром здравии!
— Итак, Олег Николаевич, я жду вашего окончательного решения. Вы уверены, что не хотите передать дело, как говорится, компетентным органам?
— Вот уж в этом я уверен абсолютно! — В его стальных глазах появилась решимость обреченного, а в голосе — сталь. — Эти люди не шутят, Таня. Кто бы они ни были… И я сделаю то, что они требуют. Я продам все, что можно продать, и заплачу им. Но… — стальной голос дрогнул, — они играют не по правилам! Они должны были позвонить и позволить мне поговорить с сыном, ведь так? Я должен знать, что с Антоном ничего не случилось! Зачем они пишут эти идиотские записки? Почему не телефон? Почему?!
Честно сказать, именно это меня больше всего и тревожило. Но у меня не хватило духу поделиться с Бутковским своими опасениями.
