– Знал, конечно. Но Ира терпеть не могла, когда за ней заезжали. Говорила, что не желает сплетен про себя. Я не хотел лишний раз ее злить и просто звонил, но мне никто так и не ответил. Подумал, что Ира не хочет со мной беседовать, у нее ведь есть определитель номера. Последнее время она часто заговаривала о том, что нам пора расстаться, иначе она ко мне привыкнет.
– А когда вы последний раз виделись с Ирой? – поинтересовалась я.
– Ну, точно не помню… Кажется, чуть больше месяца назад. Затем я уехал и вернулся только вчера.
– Это можно как-то проверить? – не забывая о своих обязанностях, спросила я.
– Да, конечно. В аэропорту мое прибытие наверняка зафиксировано, – не увидев в моей просьбе ничего подозрительного, сразу ответил Бурмашев. – Могу даже предоставить вам для проверки свой телефон. Пожалуйста, звоните прямо сейчас.
Не имея дурной привычки отказываться от того, что мне предлагают, особенно в том случае, если это мне необходимо и каким-то образом выгодно, я подошла к шикарному телефону Бурмашева и стала звонить в аэропорт. Дождавшись, когда меня соединят с оператором, я поинтересовалась об Андрее Семеновиче Бурмашеве и о том, когда и куда он отбывал, а также о том, когда вернулся в город. И получила самую исчерпывающую информацию: в день убийства Бурмашева действительно не было в Тарасове, вернулся он действительно только вчера. Все сказанное моим подозреваемым полностью подтвердилось.
– Ну что, убедились? – как бы невзначай спросил у меня Бурмашев.
Я молча кивнула, прикидывая, что еще можно и нужно спросить у последнего любовника Ирины. Наконец вопрос созрел, и я сразу же задала его:
– Скажите, Ирина когда-нибудь и на кого-нибудь вам жаловалась? Возможно, она чего-то боялась, от кого-то пряталась?
– По-моему, нет, хотя последнее время она была немного нервной, – чуть подумав, ответил мужчина. – Но я это ее состояние списывал на обычную женскую раздражительность, вызванную неудачами. Ира хотела пройти отбор на какой-то там конкурс. Причем сама, без чьей-либо помощи, но у нее не получилось. Видимо, это ее и расстроило.
Понимая, что, даже если Бурмашев виновен, мне вряд ли удастся подловить его на словах, я извинилась за беспокойство и попрощалась. Меня снова проводили до ворот охранники, и, едва я оказалась за металлической калиткой, дверь за мной с грохотом захлопнулась. Мне не оставалось ничего другого, как сесть в свою машину и закурить. Если бы была возможность, я бы выпила еще и кофе. Может быть, хоть это позволило бы мне прочистить засорившиеся обилием информации мозги и сосредоточиться на главном. Пока же в голове у меня была сплошная каша.
