Жорик выпил еще рюмку и тяжело занюхал своим запястьем.
– Мы сюда пришли говорить о моем графском достоинстве или еще для чего-нибудь? Твоя немочка уже давно в осадке, Тань. Ты обещала.
– Тихо, тихо! Я помню все, что обещала. Доскажи наконец, и дело с концом.
– Или конец в деле! – Жорик заржал и бросился в наступление. Пришлось отстраниться, он, пролетев мимо, ткнулся носом в палас. Полежав немного, поднял голову и засопел шумно.
– У меня кровь из носа пошла.
– Граф, вас ждут великие дела! Комм цу мир!
– Щас.
Пошатываясь, Жорик встал и схватился за край стола. Помотал головой.
– А что это было?
Я пересела на его стул и похлопала ладонью по сиденью своего. Он тяжело вдавился в него.
– Жо-рик! Как мне стать баронессой?
Он поднял мутные глаза:
– Запросто, обратись к «Зейдлину и Гальперину». Дам адрес, если ты…
– А если сразу к твоему дяде?
– Можно и так, но только через меня.
Жорик еще пытался рыпаться, но уже осоловел.
– Дядя в Мюнхене живет?
– Что?
– Дядя живет в Мюнхене, в Нойхаузене?
– Нет. В Аллахе, у него там дом, как замок. И замок, как дом.
Я встала, а Жорик, уже щекой, припечатался к столу. Я подхватила его под плечи и поставила на пол.
– Мы уже? – Не знаю, что он имел в виду. Но сам-то он явно уже спал. Усосать геройски полтора флакона виски, не считая того, что раньше было, – это что-то.
Я утолкала его в ванну, вытребовав напоследок ответа на вопрос: сколько времени ему пришлось ожидать документов на этот титул и сколько это стоит. Четыре месяца и семьдесят тысяч баксов. О’кей.
Вернувшись в комнату, я закурила и села в кресло.
– Спишь, Зигрид? – спросила я.
Она медленно повернулась – лицо опухшее, глазки совсем заплыли. И тушь вся расползлась кругами.
– Я ни разу не спала, Таня, – сказала она.
– Знаю. Поехали ко мне домой?
– Да.
Всю дорогу Зигрид молчала и терла себе щеки. У меня дома она разговорилась. Мы не спали всю ночь. Под утро я уже вообще ни черта не соображала, может, поэтому и согласилась на столь гиблое дело.
Искать в Германии киллера русской мафии, убившего Георга фон Циттенбурга! Если бы я не чувствовала своей вины за его смерть – вины теоретической, разумеется, я бы ни за что не согласилась. Еще Жорик этот – угораздило его прийти хвастаться именно в этот вечер! Мог бы и на следующий…
Честно говоря, я очень жалела о своем опрометчивом решении. Но деваться было некуда. Гонорар обговорен. Зигрид оказалась девочкой не бедной и почти не торговалась. А зря.
