Однако не все потеряно. С моими-то связями в ментовке можно не переживать из-за таких пустяков, хотя, конечно, они тем не менее затрудняют дело. Я набрала еще один номер и сразу же наткнулась на Наталью Астахову.
— Я слушаю, — раздался в трубке голос моей старой приятельницы.
— Здравствуй, Наташенька! Рада тебя слышать.
— Не ври! Лучше сразу говори, что нужно.
— С твоей обходительностью может сравниться только твоя проницательность. Чего это ты злая с утра?
— Это у всяких буржуазных пережитков типа частных сыщиков в полдень еще утро, а у нас, порядочных рядовых ментов, трудовой день в самом разгаре. А насчет моей обходительности, чья бы корова мычала! Ты же звонишь, только когда тебя особенно прижмет. Так что не тяни — выкладывай.
— Ладно, солнышко, в следующий раз позвоню просто так. А вообще-то я хотела спросить: дело об ограблении Радищевского музея не у тебя?
— Нет, а с чего ты взяла?
— Ну, с ограблением храма Покрова ты же справилась блестяще, я решила, что тебе и карты в руки, — польстила я Наташе — она всегда таяла от моих комплиментов.
— Дерьма у меня полны руки, а не карт. И так дел по уши. А музеем Сашка занимается.
— Павлов? И давно ли он на кражи перешел?
— Там вообще-то как бы еще охранника убили…
— Ну да, об этом я как-то забыла. Слушай, Наташенька, а ты мне его не высвистишь?
— Высвистать я его тебе, конечно, могу, только вряд ли он с тобой станет разговаривать. За нас начальство всерьез взялось, — Наталья понизила голос, словно опасалась, что ее могут подслушать, — и тут, нате вам из-под кровати, музей. Так что даже и не мечтай.
— Ты мне его позови, а уж как уломать Сашку, это моя головная боль. Ладушки?
— Ладно. Жди.
Через некоторое время в трубке раздался недовольный голос Павлова.
— Слушаю тебя, Таня.
— Сашенька, у меня тут проблема. Меня наняли для расследования ограбления музея, а твой амбал меня пускать не хочет.
— И правильно делает.
— Саш, ты бы как-нибудь намекнул ему, что я оставшиеся иконы красть не собираюсь и убивать никого не буду. Только осмотрю место преступления и тут же уйду.
— Слушай, Татьяна, не лезла бы ты в это дело. Это мое расследование, а и без тебя забот хватает.
— Саша, честное пионерское, если я что-то узнаю, тебе ни за что на свете не скажу — расследуй себе на здоровье сам. Но не могу же я отказаться от заказа, раз уж согласилась. А сделать я ни черта не смогу, пока все своими глазами не увижу.
— Это уже твои проблемы.
— Нехорошо, Саша, так со старыми друзьями поступать. Ведь, правда, мешать тебе я не собираюсь. У тебя своя работа — я понимаю, а у меня своя — пойми и ты меня.
