Первый шаг, самый трудный, был сделан. В Радке просыпался зверь, который дремал глубоко-глубоко под спудом. Этот процесс мог быть еще обратимым, когда б она попала снова в обстановку ласки и любви. Но дядьке Остапу требовалось как раз другое. И Радка, однажды оскалив зубы на хозяина, уже не могла не рычать на других людей — на прохожих, громко разговаривающих за забором, на мальчишек, заглядывающих в щели…
5
С собакой дядька Остап занимался много и основательно. Кормил только раз в сутки, утром. И не потому что жалко еду, нет. У него была своя метода, очень важная для дрессировки.
К старой кастрюле была привязана длинная палка. Этой палкой кастрюля пододвигалась к собаке. Но как только та, изголодавшаяся за сутки, бросалась на еду, кастрюлю отодвигали. Собака рвалась, задыхалась от давящего горло ошейника, исходила слюной и лаем. В эти минуты она готова была броситься и на хозяина. А хозяин, пододвинув кастрюлю, позволял собаке схватить один кусок и отодвигал еду снова…
Кроме того, дядька Остап не пропускал удобного случая, чтобы не пнуть собаку. А когда ему приходилось уходить из дому, он, прежде чем направиться к автобусной остановке, стучал палкой по воротам, бросал через забор камни…
Он добился того, чего желал. Когда собака выросла и заматерела, мимо нее нельзя было проходить без палки даже самому хозяину.
Собака, не знающая человеческой ласки, стала зверем. Охотничьи инстинкты, что приберегла для нее природа, были потушены болью и злобой. Все люди для нее стали врагами. А хозяин врагом номер один — самым жестоким, самым ненавистным. Постоянная связь между собакой и человеком, взлелеянная тысячелетиями, была разорвана.
Как только хозяин появлялся в дверях, собака бросалась навстречу, но не для того, чтобы выказать свою преданность и любовь — с глухим рычанием становилась она на дыбы, натягивала цепь, задыхалась от ярости. Желтая пена клочьями слетала с крупных клыков…
Хозяин был доволен. Никто не рискнул бы теперь войти во двор. Иногда с радостной жутью он представлял себе вора, забравшегося к поросятам. Представлял он его всегда уже изорванного собакой. И втайне желал увидеть это наяву.
В тот памятный день дядька Остап привел к себе во двор двух соседей, чтобы помогли ему заколоть здоровенного борова. Соседи остановились у калитки, а хозяин с палкой в руках двинулся к дому, чтобы подтянуть цепь покороче, чтобы можно было пройти к сараю. Собака рвалась к нему. Она не лаяла, лишь хрипела, да глаза ее налились кровью, горели ненавистью. Массивная цепь звенела, как натянутая струна. Дядька Остап уже прошел мимо, когда цепь с негромким треском лопнула. Лопнуло одно звено. Всего одно звено!
