– Люблю я его! – всхлипнула Юлия Львовна.
– Кого? – не поняла я. – Валюсика?
– Да нет… – с трудом выговорила несчастная женщина. – Валюсика я больше не люблю, я Сашеньку теперь люблю. А признаться… признаться ему боюсь. Он меня прогонит!..
И правильно, между прочим, сделает. То Валюсик, то Сашенька… И рыдает еще сидит…
Тут Юлия Львовна сообразила, наконец, что перед ней – не лучшая подруга, а соперница; уняла катившиеся градом слезы и поджала губы.
С минуту она в упор смотрела на меня. Потом молча поднялась и стремительно направилась к выходу из кафе. На этот раз я не стала ее удерживать.
Вот так-так. Значит, она тут ни при чем вовсе. Значит, другую ниточку искать надо.
Я закурила. Постойте-постойте, если это и в самом деле Генрих Юсин на меня покушение устроил, так, может быть, он не только из чувства мести меня замочить хочет? Может быть, кому-то не нужно, чтобы я Григорьева телохранила? Может быть, Генрих замешан в этой истории с украденными документами?
Но, так или иначе, надо сначала проверить, действительно ли это он покушался на мою жизнь.
Вот как рабочий день закончится, так и схожу. Навещу старого приятеля.
Если это ты, Генрих, – держись. Второй раз одной оплеухой не отделаешься.
* * *
– Что?.. Опять?.. – переспросила я, застыв на пороге григорьевского кабинета.
– Опять! – простонал Александр Владимирович. – Документы пропали.
Оп-паньки!
Дела. Это как же они? А самое главное – когда?
– Как? – спросила я. – Когда?
– Да откуда я знаю?! – с надрывом произнес Григорьев. – Из кафе вышел – бумаги были со мной. А в кабинете… как будто проснулся… Нет бумаг. В руках у меня ничего нет. А я в руках их нес.
Та-ак. Значит, Валюсик. Саша-Валя. Отвлекающий маневр, значит. А я-то дура уши развесила – и того любила, и другого любила.
А как реалистично играла! Натурально как! Вот актриса-то! Интересно, она на самом деле его бывшая жена или самозванка?
Все, Женечка, теряешь квалификацию. Приехали.
– Вы свою жену, Александр Владимирович, бывшую жену, давно видели? – спросила я.
– А? Юльку-то? Недавно возле банка встретил… – нервно поглаживая себя обеими руками по щекам, ответил Григорьев. – А чего Юлька-то? Она при чем?
Я рассказала.
– Да дура она! – махнул досадливо рукой Александр Владимирович. – Никак она с этим не связана, я уверен. Не способна она ни на какие действия. Тем более – на такие. Она давно за мной таскается. Я уже внимание обращать перестал. Даже не узнал ее тогда, по вашему описанию, в голову как-то не пришло. А вы ее, значит, за шпионку приняли. Здорово…
