— Представьтесь, пожалуйста.
— Охотникова Евгения Максимовна.
— Минуту, — она нажала на кнопку связи и сообщила господину депутату: — Александр Петрович, к вам Евгения Максимовна Охотникова.
— Пропустите, — сказал Масленников.
Секретарша кивнула мне и указала на дверь депутатского кабинета.
Я зашла и застала картину, которую и ожидала увидеть: Александр Петрович очень любил театрализованные представления, в которых он исполнял роль очень важного и занятого человека. Сколько раз я у него бывала, столько раз заставала его склонившимся за столом над стопкой документов. Поморщив лоб, Масленников делал вид, что внимательно читает какую-то важную бумагу и даже пометки на полях делает.
— Проходите, проходите, Евгения Максимовна. Одну минутку, — сказал он, не поднимая глаз.
— Да ладно, не напрягайся ты так, Масленников. Это же я пришла. — Я саркастически улыбнулась и подошла к его рабочему столу.
— Евгения Максимовна, — начал он, откладывая в сторону бумажки. — К вашему сведению. — Наконец-то он посмотрел на меня, и его тон мигом сменился. — Ого! — Он жадно разглядывал меня, не зная, где лучше зафиксировать взгляд — на глубоком декольте или на вырезе юбки. — Это ты? Не ожидал. Садись, пожалуйста. — Масленников выскочил из-за стола и энергично обежал его, чтоб самолично выдвинуть один из стульев, на который я могу сесть. — Садись, все нормально?
— Все нормально, — с улыбкой ответила я.
Он сел напротив меня, закинул ногу на ногу, скрестил ладони на коленке и спросил:
— Ну как дела? Рассказывай. Замуж не вышла?
— Александр Петрович, кажется, вы забыли о цели моего визита?
— Нет, я помню. Конечно, помню. Коньяк хочешь? — Он вскочил со своего места и пошел к секретеру.
— Нет. — Я сделала вид, что теряю терпение.
— А я, с твоего позволения, выпью рюмашечку. — Он налили себе граммов двести ароматной коричневой жидкости и в два глотка опустошил содержимое бокала.
— Ну и рюмашечки у тебя, на аквариум похожи по объему. Трусишь, что ли? Расслабиться надо?
— С тобой расслабишься, как же, — обиженно заметил он, закрыл секретер и вернулся на свое рабочее место. Поскольку ноги мои теперь были вне поля его зрения, он сосредоточился на декольте и впился своим масленым взглядом в область моей груди.
— Тогда переходим к делу? — поторопила я его.
— Хорошо, давай к делу. — Он откинулся на спинку кресла и приготовился завести деловой разговор. Коньяк сделал свое дело, Масленников немного расслабился. — Итак, ты работаешь на Лапина?
