Кромешная тьма. Звезд нет, зеленой травы тоже. Немного подташнивает. В воздухе сильно воняет бензином. Все вокруг покачивается – то ли это у меня кружится голова, то ли и вправду все покачивается. Я старательно вглядывалась в окружающее меня пространство. Поначалу ничего не разобрала. Постепенно мои глаза привыкли к темноте, и я различила, наконец, неясные очертания предметов вокруг. Скорее всего, это не что иное, как внутренности грязно-бордовой «Газели». Плохо дело. Похоже, Женечка, теперь ты окончательно попалась. Оружия у тебя нет, диска тоже, и тебя явно везут убивать. Двери, безусловно, заперты, можно и не проверять. Ведь меня даже не связали. Значит, уверены, что я не сбегу. Шансов у меня практически нет.
Мне бы очень не помешала сейчас чья-нибудь помощь. Только чья? Ведь даже Павлушка не знает, где прохлаждается его верная нянька. Даже если я ему позвоню, я не смогу рассказать, где нахожусь. Я сама этого не знаю. Впрочем, от Павлушки в любом случае толку – ноль.
Стоп… А вообще-то мысль позвонить смысла отнюдь не лишена. Надеюсь, мордовороты не догадались обыскать меня повнимательнее в тот момент, когда я была в бессознательном состоянии? Я нащупала в наплечном кармашке «подаренный» мобильник. На месте, на месте, мой маленький дружок. Извлекла его и нажала на первую попавшуюся кнопку. Надеюсь, еще работает, не пострадал? Нет, не пострадал – светится в темноте заботливым синеватым светом.
И если… Если… Конечно, это единственное, что можно попробовать сделать.
Уповая на то, что в кабине меня не расслышат из-за шума мотора, я набрала единственный сохраненный в памяти номер.
– Ну? – прозвучал голосок каратистки-неврастенички. В этот момент мне показалось, что я дозвонилась до своей лучшей подруги.
– Во-первых, привет. Во-вторых, у нас проблемы.
– Как всегда? Тебе не надоело?
– Если честно – ужасно надоело. Но дело не в этом. Знаешь, Лукас совсем озверел. Он просто в бешенстве оттого, что вы удерживаете у себя невесту его сына.
Каратистка-неврастеничка радостно расхохоталась.
– Ну конечно, – сказала она, отсмеявшись. – Я же знала, что он разозлится. Это ты все – ерунда, ерунда… Ну ладно. И что теперь?
– А теперь он еще и вообразил, что я тоже во всем этом замешана. Что работаю на вас. Прикинь?
Эта реплика вызвала у моей собеседницы еще один приступ смеха. Я подождала, пока она успокоится, и продолжила:
– В общем, он обиделся на меня. И теперь его братки везут меня убивать. Знаешь, подружка, и помочь-то ведь мне теперь никто не сможет. Одна надежда на тебя осталась.
