Вот сподобила судьба охранять такого балбеса! Никогда больше не буду связываться с вышедшими в тираж кинозвездами и телеведущими юмористических программ! Но это — зарок на будущее, а работу все же хочешь не хочешь — придется довести до конца.
К вечеру в квартире Голицыных начался самый настоящий бедлам.
Поскольку у меня только две руки, две ноги и всего один рот, я не могла разорваться между звонками, а трезвонил и телефон, и звонок двери.
Народ, пытающийся всеми правдами и неправдами прорваться на семейный обед, можно было отнести к нескольким категориям.
Самая безопасная и легко управляемая — соседи Голицыных.
Население пятиэтажки — боюсь, что в полном составе, — очевидно, устало ждать, когда его пригласят, и жаждало урвать кусок своего пирога — не буквального, конечно, с курагой и прочими домашними прелестями, который томился в духовке Василисы Гавриловны.
Народ страстно желал общаться со своим любимцем. Я изо всех сил препятствовала народу осуществлять его горячее желание.
Победила я.
Остальные желающие получить «доступ к телу и душе» Роальда Голицына были не столь многочисленны, но куда более назойливы.
Эти господа шли вперемешку с соседями, так что мне приходилось перестраиваться в зависимости от статуса посетителя или звонившего.
Надо сказать, что хозяевами квартиры с радостью было отдано мне на откуп сие неблагодарное занятие — и Голицыным стало спокойнее, и я не мешала Василисе Гавриловне вкупе с тетей Пашей охмурять моего клиента с помощью Маргариты Паршиной, потенциальной звезды эстрады и, кто знает, может быть, будущей супруги Роальда.
Итак, что можно припомнить существенного в чехарде этих звонков и визитов?
Понятно, что тогда я еще не представляла, что ждет нас с Роальдом на протяжении следующих дней, и была не особо внимательна.
Но теперь, отсеивая шелуху впечатлений того безумного дня и кошмарного вечера, пристально всматриваясь в калейдоскоп лиц, которые до сих пор сохранила моя память, я могу выделить несколько звонков и визитов, сыгравших в дальнейшем важную, а подчас и роковую роль во всей этой истории.
Во-первых, у Роальда объявились довольно многочисленные друзья и подруги.
Это были ровесники Голицына, которые в свое время либо учились с ним, либо работали, либо просто весело проводили время.
Теперь они жаждали освежить впечатления тех далеких и прекрасных лет юности. То веселые, то смущенные, они приходили поодиночке и парами с неизменными цветами и столь же неизменной бутылкой — а то и сеткой со спиртным — и пытались прорваться сквозь мой живой заслон.
