— Закажите кофе, — попросила я, присаживаясь напротив него за столиком.
Когда клиент исполнил мою просьбу, я вежливо поинтересовалась:
— Кстати, а как вас зовут? Мое имя вы ведь уже знаете — Женя.
Рябой мрачно молчал.
— Я слышала, что Леня Симбирцев величал вас Васей, — продолжала я. — Может быть, это секрет и не предназначалось для моих ушей… Впрочем, если вы не хотите представляться, то я не настаиваю.
— Василий Иванович. Довженко, — нехотя, словно через силу, выговорил Рябой.
Определенно, этот человек не привык проигрывать. И, что гораздо более важно, не умел правильно относиться к поражению. Короче, передо мной был типичный пример слабого «внутреннего воина», если употреблять термин, который я узнала во время тренинга в разведгруппе «Сигма», когда еще училась в московском спецвузе.
— Можете считать, что мы познакомились, — поджал он губы. — Где мой портсигар?
Я пожала плечами.
— У меня его нет.
При этих словах господин Довженко повел себя, как неисправный телевизор. Сначала он покраснел, потом побледнел, наконец его лицо стало какого-то непонятно землистого цвета, как у несвежего покойника.
Когда цветовая гамма себя исчерпала, настал черед звука. Наверное, Довженко хотел закричать, но вместо этого исторг из себя лишь яростный шепот:
— Как это нет?
— Да так, — пожала я плечами. — Нет, и все. Что тут непонятного?
— Ты что, потеряла его? Или продала? — прохрипел Довженко.
— Нет, вы сейчас сами…
— Ты представляешь, что с тобой будет? Этой вещи цены нет! Я же тебя уродкой сделаю! Ты вообще понимаешь, с кем сейчас говоришь?! Кому ты такое говоришь? — выпучив глаза, верещал Довженко.
— М-м… Должно быть, вы работаете в милиции, — предположила я.
— Уже нет! — яростно огрызнулся Довженко. — Так где портсигар, черт возьми?
— У вас, — просто ответила я. — Ваша вещь в данный момент находится у вас.
— У меня?!
— Ну да, в правом кармане пиджака, — уточнила я. — Можете убедиться.
Василий Иванович судорожно полез в карман, извлек оттуда портсигар и тщательно осмотрел. Удовлетворенный увиденным, он засунул его обратно и снова уставился на меня. На этот раз выражение его лица было вполне добродушным, даже игривым.
Подмигнув, он спросил:
— А вы часом не в цирке работаете, а? Вы ведь его сунули мне в карман, когда нагнулись надо мной, правда? Ну ничегошеньки не заметил! Слушайте, а если вы можете положить, то наверняка и вынуть сумеете так, что человек и ухом не поведет? Знаете что, у меня тут есть одно беспроигрышное дельце…
