«Интересно, снимал ли он это кольцо во время своих забав с Норой?» — подумала я.
— Вы по какому вопросу? — неожиданно строгим голосом осведомился Сахаров. И тут же хлопнул себя по лбу. — Ах да, Охотникова.
Предложив мне стул, Семен Поликарпович уставился на меня, ожидая начала разговора.
Я вкратце обрисовала ситуацию, не вдаваясь в подробности.
Намекнула на криминал.
Особо отметила, что не собираюсь его шантажировать.
Дала понять, что Нора, при всех ее положительных качествах, человек довольно опасный.
Наконец, очень тактично коснулась интимной стороны вопроса.
— Все мы устаем, все мы люди, всем нужна разрядка, — участливо проговорила я. — И если человек такого ранга, как вы, утомленный стрессами и перегрузками, позволяет себе немного побыть тем, кем ему хочется, — я не вижу в этом ничего зазорного.
— Да, но люди-то что подумают, если кто узнает? — зыркнул на меня своими пронзительными серыми глазами Сахаров. — Стыда потом не оберешься. Опять же жена… Дети… Внуки…
— Есть основания полагать, — нагнулась я к нему, — что во время ваших… встреч, так сказать, велась видеозапись.
Сахаров тяжело вздохнул.
— Этого мне еще не хватало, — пробормотал он. — Я столько ей платил, сколько мой заместитель не получает и никогда не получит.
— Люди бывают неблагодарными, — поддакнула я. — Вы давно видели Нору?
— Неделю назад, — ответил Сахаров. — Обычно мы встречаемся по четвергам, но в этот раз она мне не позвонила. Раньше такого не бывало.
Мы условились, что, если Нора вдруг объявится, Сахаров даст мне знать.
Из кабинета я вышла, весело улыбаясь, и вдруг заметила нацеленные на меня удивленные взгляды секретарши и двух подчиненных, ожидавших аудиенции.
Очевидно, из директорского кабинета было принято вылетать как пробка, вытирая пот со лба и глотая валидол. Завидев мою нормальную физиономию, двое подчиненных ринулись к двери, отталкивая на ходу друг друга. Но тому, кто все же запрыгнул в кабинет первым, не поздоровилось. Едва за ним захлопнулась дверь, как раздался зычный крик господина Сахарова:
— Да тебя, говнюка, давно пора поганой метлой гнать! Распустились тут совсем!
Очевидно, о моем появлении тут еще долго будут ходить легенды. Но ведь я не работала под началом Семена Поликарповича!
* * *
По дороге ко второму человеку, названному мне Жанной, я думала о превратностях мужской психики. Тема столь же обширная, сколь и загадочная.
Впрочем, сексуальный парадокс, с которым я столкнулась в лице Сахарова, объяснялся довольно просто. Человек, облеченный большой властью, на самом деле жаждет повиновения. Он хочет снова стать ребенком, хочет, чтобы его шлепали и наказывали, ругали и тютюшкали.
