Тут он прочувствовал ситуацию до конца и начал истерически хохотать. Его можно было понять. Он не менее чем я, а скорее всего, гораздо сильнее переживает всю эту историю. Находится в постоянном напряжении, тоже ожидает нападения неизвестно откуда и когда. А тут в дверь врываюсь я.
— Ну ты даешь… — сквозь смех проговорил Григорьев. — Молодец… Ой, не могу.
— Хватит надрываться. На самом деле хватит, а то как бы не пришлось тебя в больницу везти. Успокойся, а то еще шов разойдется, — я присела на край его кровати и сама улыбнулась, ясно представив себе эмоции Андрея.
— Кому рассказать, не поверят. Позвал девушку, чтобы пожелать ей спокойной ночи и сладких снов, а она влетает, да еще пистолетом в лицо тычет. Вот это картинка! Ты только представь!
— Прекрати, а то народ соберется, — успокаивала я Григорьева, сама с трудом удерживаясь от смеха. — Перестань, а то мне придется снова применить какой-нибудь свой приемчик, чтобы тебя успокоить.
— Нет, нет, не надо, — поднял руки вверх Григорьев. — Избавь. Иди спи. И пусть лучше тебе ничего не снится.
— Так, собственно говоря, — продолжая улыбаться, решила уточнить я, — чего ты меня звал? Неужели на самом деле для того, чтобы просто пожелать спокойной ночи?
— Я, впрочем, хотел еще поцеловать тебя, — Андрей протянул ко мне руку и добавил серьезно: — Иди сюда.
— Думаю, это не самое подходящее время, — стараясь говорить спокойным голосом, попыталась остановить его я и отошла на середину комнаты.
— Ты знаешь, мне стало казаться, что я тебя напрасно беспокою, — Григорьев аккуратно встал с постели, подошел ко мне и остановился на расстоянии одного шага. — По-моему никто больше не хочет мне вредить. Пожар сегодняшний я не связываю с предыдущими покушениями, так как угрозы для моей жизни не было никакой. А я ведь именно этого боюсь.
Андрей приблизился ко мне, я чувствовала уже его дыхание. А вот он наклонился к самому моему уху. Чуть прикоснувшись, отстранился. Потом губы его дотронулись до шеи легким поцелуем. Я непроизвольно потянулась к нему. Григорьев чуть-чуть наклонился. Губы у него теплые и невесомые.
Он взял меня за руку и потянул к себе. И тут зазвонил телефон.
Андрей повернулся, с тоской посмотрев на телефонный аппарат.
— Кому и что в такое время понадобилось? Может, ну их?
— Надо обязательно взять, — сказала я, собрав всю волю в кулак.
Григорьев как-то растерянно посмотрел на меня, а потом быстро подошел к издающей призывные гудки зеленой коробке, снял трубку.
