— Я как только тебя увидел, — у Григорьева был сейчас такой же вид, как в тот день, когда я его первый раз повстречала, — сразу понял, какая ты замечательная. И пока у меня не было повода разочароваться в этом.
— Замечательно, — улыбнулась я. — Пребывай и дальше в таком убеждении.
— Но ведь оно правильное?
— Разумеется.
Тут Григорьева позвали к доктору. Мне не дали войти с ним. Спорить было бесполезно, нам однозначно дали понять, что больным сопровождающие не нужны. И не было никакой возможности убедить строгую медсестру, что в данном случае она очень даже не права.
Я стояла рядом с кабинетом и на всякий случай прислушивалась к тому, что делается за дверью. Не могу сказать, будто услышала много чего, но отсутствие шума тоже успокаивало.
Минут через пятнадцать, которые показались мне вечностью, Григорьев вышел.
— Ну что? — спросила я участливо.
— Все нормально. Заживает как на собаке.
— Ну и замечательно, — порадовалась я вместе с Андреем. — Теперь куда?
— Теперь к маме, — улыбнулся Григорьев. — Посмотришь, какая она у меня замечательная.
У больницы нас ожидал Кирилл. Он сидел в машине с таким задумчивым и романтичным видом, что я не сомневалась в любовной направленности его размышлений.
— К Софье Степановне? — очнувшись, спросил Кирилл.
— Да.
Мы сели в машину и поехали в гости к маме Григорьева.
Все-таки Андрей молодец. Редко сейчас встретишь, чтобы взрослый человек так трепетно относился к своим родителям. А по Григорьеву сразу видно, как сильно он любит свою мать. Хотя и нельзя сказать, что маменькин сынок. Значит, мама его — женщина хорошая. Такой вывод сделала я, прикинув, что у моего клиента полным-полно забот, а он все равно не забывает свой сыновний долг.
Мама Григорьева жила на окраине города, в новом районе, который в перспективе должен был вскоре стать очень обустроенным и красивым. Сейчас же здесь были только жилые дома, новостройки и одновременно строились детские сады, магазины, поликлиника, а также все прочее, необходимое людям для жизни.
— Я себе дом купил за городом потому, что там экологическая обстановка не сравнима с городской, — развлекал меня разговором Григорьев, пока мы ехали. — На машине добираться несложно, зато какой там воздух, какая природа! Да и лошадей в городе не разведешь. А они — моя слабость. Может, как-нибудь еще на ипподром сходим?
— Только после того, как все это закончится, — сказала я. — Раньше даже и не мечтай.
— Раньше и не получится. Ну вот, подъезжаем уже.
