— Да, придурок Денисов зачем-то прислал в торец его мамаше. Не рассчитал, — спокойно сказал Дубнов. — Тетка кони двинула.
Я невольно содрогнулась от того циничного тона, которым были сказаны эти слова. Но продолжила все тем же холодным «статистическим» тоном:
— А теперь смотри. К убийству матери Калиниченко и его самого… я не знаю, умер ли он после этого или же его убили… я полагаю, что убили… так вот, ко всему этому причастны четверо: ты, Белый, то есть Денисов, и Рощин как руководитель всего проекта. Взрывчатка в скутер тому охраннику была психологическим маневром… да и отделался он, скажем так, порванными и обмоченными трусами, ведь верно? Верно. И теперь смотри — убивают Денисова, убивают Рощина, а теперь — теперь твоя очередь.
Дубнов улыбнулся и произнес:
— Ты все замечательно мне объяснила. Тебе пошло бы работать учительницей в младших классах — замечательно все разжевываешь и преподносишь. Только одного твоя замечательная версия не объясняет.
— Чего же?
— А того, почему ко всей этой истории приплюсовали и тебя. И точно так же, как меня, как Рощина и Денисова, приговорили к смерти.
— А ты… как объясняешь это ты?
— Да есть у меня одна версия. Только я тебе не скажу. Сама рано или поздно поймешь. А когда поймешь — тогда и будем считать, что с тобой мы в расчете и не к чему перечень…
— …взаимных болей, бед и обид, — досказала я классическую цитату. — Ладно. Сколько же ты мне оставляешь времени… на то, чтобы во всем этом разобраться? Минуту? Час? Или как?
Дубнов молчал, рассматривая лежащих на полу Ковалева и Немякшина.
— А менты знают? — спросила я.
Зверек тупо захохотал. Дубнов повернул ко мне невозмутимое лицо и произнес:
— Только что позвонили. Приедут… попозже. Но ты можешь не бояться: тебя мы сдавать не собираемся.
— Почему?
— Потому что мусора могут тебя выпустить. Хотя номинальных улик — выше крыши. Мы же — нет.
— То есть… я еду с вами в Питер, где меня рассмотрят на предмет тотальной виновности и ритуально уничтожат? — не в силах удержаться от сарказма, спросила я. — Тебе нужно привезти живое доказательство того, что ты пас Рощина до последнего, а потом героически вырисовал и заластал убийцу и привез на суд братвы? Странные у тебя понятия… какой-то корсиканец позапрошлого века, а не русский бандит начала нового тысячелетия…
Дубнов пожал плечами, а потом сказал:
— Говорят, ты не любишь летать на самолетах?
— Да, а что?
— Просто завтра в одиннадцать ты летишь с нами в Петербург.
