— Да, это точно, — кивнул начальник охраны. — Чего это он так нажрался? Я его первый раз в таком виде…
— Вероятно, нервный стресс.
— Ну… у него еще и не такие нервные стрессы бывали, можешь мне поверить.
— Могу. Но что будем делать?
— Я п-палагаю… что вы говорите… пра-а меня? — влез Рощин и тут же густо икнул, а потом идиотски захохотал. Это было настолько вразрез с его обычным поведением, что мне стало откровенно неловко. Словно я разворошила грязное белье и докопалась до чего-то из ряда вон выходящего и постыдного.
Я решительно поднялась и, ощущая легкое головокружение, взяла Эдуарда Сергеевича за руку и сказала:
— Пойдем.
— К-куда? — Он поднял на меня осовелые глаза. — А-а-а! — он погрозил мне пальцем и начал глупо улыбаться. — Я вас всех… это самое… знаю. Зна-а-аю! Вы все… лишь бы вот… а то когда… так нет.
Дубнов повернулся к застывшим у стены двум огромным охранникам и прищелкнул пальцами: те немедленно двинулись к Рощину и, осторожно взяв увеселившегося шефа под руки — я посторонилась, — повели его по широкой лестнице на второй этаж клуба.
— Женя, ты с нами, — сказал Дубнов. — Не нравится мне все это. Знаешь что… мы сейчас уложим его спать, а ты будь при нем безотлучно все это время, пока…
— Пока не проспится?
— Ну да. Вот артист! И кто бы мог ожидать? Дядина кровь играет, что ли?
* * *
Вопреки ожиданиям, в номере господин Рощин не утихомирился. Впрочем, охрану это заботило мало: выполнив транспортные функции, то бишь доставив шефа до места, они бросили меня наедине с объектом надзора.
А «объект» проявил аппетит и, вытащив из холодильника банку черной икры, начал ее поедать прямо пальцем. И куда только все манеры девались! Время от времени Эдуард Сергеевич соскальзывал со своего дивана на ковер перемазанным в каком-то соусе седалищем, так что приходилось его поднимать.
Впрочем, после того, как он съехал в пятый раз, я оставила это неблагодарное занятие и оставила Рощина сидеть прямо так — на ковре.
Доев икру, Эдуард Сергеевич с загадочным видом поманил меня пальцем и произнес:
— А мне кажется… я зна-а-аю… что это не может быть случайно. Ну не может… быть случайно. Это все хитро подстроено, да…
— Что — хитро подстроено?
— Вот так… что ты жила в квартире этой Калиниченко, а ее брат… о, ее брат! А вот знаешь ли ты, чем занимался ее брат?
— Который? Константин, который Кальмар, или Дмитрий, который работал на вас?
— Вот-вот… он… Дм… гм… кгм…митрий. Он работал… он работал в моей фарма…цевти-чес-кой фирме… проект сулил баснословные барыши. И что же эта сука… продался с потрохами самому мерзкому моему конкуренту… Сашке Вавилову. Да он, Сашка, тут и не при делах… я об этом Диме Калиниченке. Какая небля… е-бля… ебла… н-н-н… неблагодарная тварь! — Эдуард Сергеевич поджал под себя ноги, сел по-турецки, в результате чего одна туфля с его ноги слетела и оказалась в его руке.
