Но все мои усилия были тщетны! Киллер прокатился в нескольких миллиметрах от пальцев моей руки и свалился с крыши. Кажется, я закричала, и, может быть, этот крик подстегнул его — в последнюю секунду кончики пальцев киллера зацепились за водосток. Водосток затрещал, отрываясь, но я уже была рядом и поймала киллера за кисть!
На секунду мы застыли над краем крыши, готовые рухнуть вниз оба, но у меня хватило сил, чтобы удержаться на краю. Киллер, ухмыляясь, посмотрел на меня снизу.
— Опять гипертрофированный материнский инстинкт? — скаля зубы, спросил он. — Нет, бабонька! Бросай ты эту работу! Тебе детей рожать надо…
Одним неуловимым движением он выхватил из каблука спрятанное там лезвие и полоснул меня по запястью. Совсем не ожидая этой боли, я невольно расцепила пальцы, отпуская руку киллера. Больше его ничто не держало!
— Зачем? — прошептала я, отходя от края крыши.
Кровь текла по моей руке, капая на железо с кончиков пальцев, но я не замечала ее. Не чувствовала радости победы, если ЭТО можно так назвать. Я не чувствовала ничего, кроме растерянности!
Неожиданно в моей памяти всплыли строчки из последнего письма отца. Я словно наяву увидела их: «Пора, Женя, посмотреть на реальность жизни глазами взрослого человека!..»
— Может, и пора, папа! — ответила я и на ватных ногах пошла к Бухонину, бежавшему мне навстречу…
