— Отец глухой, плохо видит и плохо соображает, — пояснила я старушке. — У него разжижение мозга последней стадии.
— Батюшки! — всплеснула руками бабка, с состраданием посмотрев на архитектора. — А выглядит таким крепким.
— Папа, пошли! — гаркнула я Феофанову в лицо и потянула его за руку. Он вздрогнул от неожиданности, закряхтел, как заводящийся трактор, и медленно поднялся на дрожащие ноги.
— На демонстрацию, товарищи, флаги не забудьте, — проговорил он дрожащим голосом.
Эта фраза повергла бабку в печаль.
— Точно, тронулся, — вздохнула она.
— Папа, пойдем, — поторопила я архитектора. Походкой мертвецки пьяного кавалериста, широко расставляя негнущиеся ноги, Феофанов зашаркал за мной.
— Не переигрывайте, — шепнула я тихо.
— А? Не слышу, — проскрипел Феофанов, окончательно вжившийся в роль.
Неторопливо мы добрели до автобусной остановки, расположенной в квартале от банка, подождали минут пять и сели в автобус четвертый номер — его маршрут совпадал с направлением нашего пути, конечной точкой которого был маленький городок Карасев, рядом с Тарасовом.
В автобусе я развернула газету с частными объявлениями, выискивая в рубрике «Сдается жилье» квартиру или дом в Карасеве. Парочку приемлемых вариантов я обвела карандашом. Феофанов потянул у меня из рук страничку с анекдотами, но получил по рукам в напоминание о собственной близорукости. На звонок по первому телефону из газеты мне ответила некая Галина Владимировна, рассказала подробно о достоинствах своего дома.
— Удобства во дворе? — прервала я поток слов.
— Нет, мы пристроили к дому теплый туалет и сауну, — с гордостью ответила хозяйка.
— Диктуйте адрес, — велела я и записала информацию в блокнот.
По второму телефону ответил мужской голос. Хозяина однокомнатной квартиры на третьем этаже пятиэтажного дома звали Павлом. В квартире имелась газовая колонка, что мне не понравилось. Лучше уж тогда брать дом. Для порядка я записала и этот адрес.
— Конечная, — объявил водитель. — Оросительный канал.
До Карасева оставалось еще пять километров. Я специально разбила путь на несколько отрезков. Так труднее его проследить. Мы вышли из автобуса и подошли к обочине. Поправив берет, я подняла руку в надежде, что кто-нибудь из водителей попутных машин пожалеет старика и девушку, съежившихся под холодным осенним ветром. Синяя «Волга» снизила скорость, однако когда шофер повнимательнее разглядел меня, то прибавил газу и умчался прочь, обдав нас облаком выхлопных газов. Я разочарованно опустила руку и сурово взглянула на Феофанова.
