— Мы посреди поля, да? — отвлек меня от мрачных мыслей Вячеслав.
— Ну, может, и не в самой середине, но забрались довольно далеко, — ответила я. — Ну ничего, выйдем. Заберем немного в сторону и двинемся в обратном направлении.
— А что потом? Вернемся в город?
— Не знаю. Вообще, если мыслить логически, сейчас ваши недруги окончательно потеряли нас из виду, что нам только на руку. Мы могли бы беспрепятственно добраться до родственников вашей жены. Вот только…
— Что?
— Боюсь, там-то нас и поджидает засада, тем более что им известен наш маршрут.
— И все же мы должны отыскать мою жену. Вдруг это не она писала такое письмо, а ее заставили, чтобы выманить меня. Я боюсь, что она сейчас у них и…
Речь Вячеслава перебил звонок моего сотового телефона. В первый момент мы оба испуганно вздрогнули, но потом я поняла, откуда исходят эти звуки, и торопливо схватилась за трубку, боясь, что трели услышит кто-то еще и пальба возобновится.
— Да, Охотникова слушает, — торопливо откликнулась я, нажав на кнопку приема.
— Евгения Максимовна, это Шиханов. Где вы?
— А где ты?
— Да черт его знает, — выругался мальчишка. — В подсолнухах этих гребаных. Бандиты ушли. Я затаился, и меня не нашли, хотя ходили мимо, всего в нескольких шагах от меня. А потом, когда они край поля прочесывать стали, пришлось в самую гущу полезть. Теперь вот сижу тут. Хорошо еще, телефон есть, можно вам позвонить.
— Что с твоим товарищем? — рискнула спросить я.
— С Пановым-то? Не знаю. Как он стрелял, слышал, а потом стихло все. Может, тоже затаился. Что делать-то?
— Бери правее и выходи, только осторожнее. Мы сейчас тоже выбираться отсюда будем. Когда выйдешь, проверь, какой километр дороги мимо проходит, мы сделаем то же самое, а потом созвонимся. Понял?
— Понял. Вы там поосторожнее, а то вдруг бандиты все еще тут ходят.
— Да уж постараемся, — невольно улыбнулась такой заботе я и, отключив телефон, пересказала Вячеславу содержание разговора.
Теперь уже мы не стали медлить и решительно направились в обратном направлении, мечтая только об одном: чтобы преступники укатили восвояси.
Осторожно продвигаясь вперед, мы с Вячеславом предпочитали молчать, прислушиваясь к разным шорохам и звукам. Вокруг трещали кузнечики, проносились, жужжа, пчелы и осы, шелестели листвой подсолнухи, послушно поворачивающие головки за солнечным диском. Мы шли, а поле все не кончалось. Казалось, что ему нет ни конца, ни краю.
Чтобы хоть чем-то занять себя и забыть о кровоточащей ране, я отломила одну из цветочных корзинок и выбила из него спелые, крупные семечки. Предложила немного Вячеславу, но тот отказался, заверив, что есть пока не хочет.
