— Я не вправе разглашать эту информацию до окончания расследования, — с важным видом ответила я и поинтересовалась в свою очередь: — А что, разве не может эта девушка встретить нормального мужчину, от которого у нее крышу не снесет?
— Нет, не может, — убежденно ответил главврач. — Ее привлекают роковые красавцы с определенным типом поведения и складом характера. Она всегда будет наступать на одни и те же грабли.
Я подумала о Павлове. Можно ли последнего назвать роковым красавцем? Очень сомнительно — только с гигантской натяжкой. Медсестра принесла на подносе чай, печенье и конфеты. Оставив поднос, она вышла. Я по привычке, опасаясь отравления, взяла чашку ближе к главврачу, а печенье с подноса только после того, как он тоже взял одно и откусил. Пережевывая печенье, Петр Лазаревич с задумчивым видом стал шарить по карманам. Нащупав то, что искал, он полез во внутренний карман, бросив мне:
— Вот сейчас, посмотрите, второй любовник Чвановой, который наркоман, у меня есть его полароидная фотокарточка. — Вытащив бумажник, врач нашел фотографию и протянул мне. На ней — счастливая Татьяна в обнимку с высоким черноволосым парнем, который словно сошел с обложки журнала. Весь в коже. Демонический взгляд голубых глаз. Немного он напоминал мне Рамазанова, начальника службы безопасности Павлова, тот же типаж. Все сходилось. Мои подозрения подтверждались. Татьяна вышла замуж за ювелира, переехала в особняк, там попала под влияние Рустама Рамазанова. Под его диктовку попыталась пришить мужа, чтоб безраздельно завладеть всем имуществом. Потом, возможно, Рустам женился бы на Татьяне и быстренько сымитировал самоубийство. Никто бы не подкопался. Хитер…
Повертев фотографию в руках, я сунула ее себе в карман:
— Это мне понадобится для расследования.
— Берите на здоровье, — махнул рукой врач, — скажите только: она хоть жива?
— Жива, — буркнула я и заметила, что известие не очень порадовало собеседника. Мелькнула мысль: «Не одна ли это шайка?» А вслух я добавила: — Жива и подозревается в покушении на убийство.
— Ну, нет, она не способна на убийство, — возразил Петр Лазаревич с железной убежденностью в голосе. — На самоубийство — да. На убийство — никогда. Поверьте моему опыту.
— Ладно, мне пора, засиделась. — Я поднялась из-за стола, запихала медкарту жены клиента в элегантный кожаный портфельчик — непременный элемент маскарада, служивший для изображения должностных лиц и работников следственного аппарата правоохранительных органов. — Спасибо, Петр Лазаревич, за чай, за гостеприимство, за помощь следственным органам, на суде вам это зачтется и будет служить смягчающим обстоятельством.
