Можете убить меня на месте, но для этого он должен был иметь особые причины!
— Где она сейчас?
— Кто?!
— Муза Платоновна. Ее уволили?
— Сначала да… А потом Егор Андреич распорядился принять обратно. Но не на прежнюю должность, а так… Она теперь в архиве сидит, в подвале. Принимает списанные бумаги и старые дела.
Хм? Спрятали от посторонних глаз важную свидетельницу?
— А можно сейчас ее сюда вызвать, пригласить, так сказать, на разговор?
— Сейчас? — Стрекоза с готовностью потянулась к внутреннему телефону.
— Да, прямо сейчас.
Девушка кивнула и принялась набирать на аппарате номер. Я вернулась в кабинет к Марине.
— Женя! Ужасно это все, правда?
Гонопольская смотрела куда-то сквозь меня полными слез глазами. Теперь с опущенными плечами она ничем не напоминала ту уверенную в себе женщину, какой я видела ее всего несколько минут назад.
— Ты знаешь, в это трудно поверить, но я, кажется, только сейчас поняла… Только сейчас поняла, до какой степени это ужасно… То, что Макса убили. И как тяжело он умирал, боже мой! Как только я это себе представлю…
Она моргнула, и две крупных, как горох, слезы прочертили на круглых щеках мокрые дорожки. Я не знала, что отвечать (слезы, не важно чьи, всегда меня деморализуют), и, чтобы отделаться от так некстати нахлынувшего чувства жалости, постаралась снова стать холодной и неэмоциональной. «Между прочим, голубушка, я вовсе не отказываюсь от мысли, что именно ты его и убила», — подумала я, глядя на поникшую Марину. Да, а почему бы и нет? Основополагающий принцип следствия — «ищи, кому выгодно» — еще никто не отменял, а главную выгоду от смерти банкира, как ни крути, получила все-таки она, мадам Гонопольская!
Стрекоза вновь нерешительно заглянула в кабинет.
— Муза Платоновна сейчас поднимется. Я сказала ей, что…
— Что?! — вдруг пронзительным голосом вскричала Марина. — Кто поднимется?! Зачем? Кто тебе приказал? — Она смертельно побледнела и, вскочив с места, в ужасе уставилась на секретаршу. Губы Гонопольской не просто дергались — они выплясывали какой-то лихорадочный и очень быстрый танец.
Секретарша попятилась, а я, удивленно встав между ними, поспешила сказать:
— Это я попросила позвать сюда Музу… эту Платоновну. Мне нужно задать ей несколько вопросов…
— Черт! — Гонопольская заметалась по кабинету. — Ты должна была меня предупредить! Черт, Женька, это подстава! Ты просто не представляешь, что сейчас будет!
Ничего не понимая, я следила за тем, как Марина мечется по кабинету. Всего в несколько прыжков она преодолела расстояние от порога до окна и обратно, не переставая при этом ругать меня на чем свет.
