Агапов медленно допил пиво, потом поднялся, посмотрел на бассейн и почесал свой большой живот. Медленно прошелся вдоль края бассейна, но потом вернулся к своему креслу. Достал мобильник и нажал на кнопку:
— Алло, Виталий, это я. У меня только что была одна интересная дама. Представилась как Мария Королева, но я думаю, что ее зовут несколько иначе. Работает на Савельева, вынюхивает ситуацию по нашему общему знакомому. Понял, что надо делать?.. Прекрасно, я надеюсь на положительный результат. Если нужны еще какие детали, связывайся со мной, подскажу.
Закончив разговор, Агапов медленно положил мобильник на кресло, обмахнулся полотенцем и снова встал. Одна мысль не давала ему покоя. Он боролся с собой минут пять, а потом махнул рукой и снова взялся за телефон:
— Алло, Павел? Выясни насчет девчонок и закажи двоих. Вкус мой ты знаешь. Жду.
И Сергей Валентинович снова почесал свое пузо.
Всю дорогу из Сочи на родину я вспоминала разговор с Агаповым и то, что он рассказал мне о Челидзе. Если слова Сергея Валентиновича насчет личности Олега Амвросиевича правда, то поведение коммерческого директора и впрямь становится непонятным.
Во-первых, почему Челидзе, будучи таким душкой, любившим радовать всех своей щедростью, потащился в номер к молодым журналистам напиваться за их счет? При этом он не внес в это дело никакого вклада: ни закусок не купил, ни выпивки? Ну, выпивки, допустим, было достаточно, но все равно как-то не верилось, что такой человек станет пользоваться «халявой».
Второй момент — с девицами — и того хлеще. Причем Некрасов говорил мне, что Челидзе и здесь не собирался раскошеливаться.
В-третьих, я вспомнила свою слежку за Олегом Амвросиевичем в первые дни. Обаятельный человек, любил пообщаться с каждым человеком в команде… Но в Анталье Челидзе, как мне показалось, был каким-то зашуганным, замкнутым, старался ни с кем не разговаривать. И еще… Я вдруг вспомнила, что Челидзе при мне ни разу никого не назвал по имени! Тогда я не обратила на это внимания, да мне это было и не нужно, но теперь меня это очень заинтересовало.
Дальше: его окликнул Козлов, который должен был всего лишь обсудить какой-то пунктик в контракте. Челидзе шарахнулся от него как от чумы. Почему? Ведь должен был на его реплику «сколько лет, сколько зим!» широко заулыбаться, сесть в машину, поговорить… Челидзе же сказал, что у него назначена встреча, хотя на самом деле никакой встречи не было. Для чего он соврал?
