— Кстати, курить в цехах нельзя, — сообщил мне Калмыков. — Увидят — двадцать пять процентов зарплаты долой.
Я решила взять окурок с собой, действительно, я не подумала, что на молокозаводе курить нельзя.
— В общем, такие вот у нас дела, — вздохнул Калмыков. — В печном на стаканчики приняли парнишку, оказался эпилептиком. Открыл газовый кран, а поджечь горелку не успел, свалился и задергался. Чуть не взлетели тогда на воздух.
— Ты-то сам нормальный? — покосилась я на него с подозрением.
— Пока да, — грустно ответил он, — но не знаю, сколько еще смогу продержаться.
— Ладно, приглядывай за этим Виталей. Если что, сразу ко мне, — велела я, и мы разошлись в разные стороны.
Я пошла к выходу, а он обратно в цех. Не спеша прогуливаясь по территории комбината, я думала об услышанном. В то, что Виталя является источником всех бед «Молочных рек», мне решительно не верилось. Пусть он действительно совершил пару мелких подлянок, но кабели повредил определенно профессионал. Про убийство Геворкяна вообще молчу. Пора, наверное, навестить господина Зеленского, посмотреть, что да как на грачевском комбинате. Я зашла в приемную, чтобы предупредить Кравцова, что отъеду ненадолго. Толкнулась в дверь его кабинета — заперто.
— Вы же знаете, что он занят и просил не беспокоить, — сварливо заметила секретарша, подшивая в папку какие-то бумаги.
— Конечно, знаю, — буркнула я, уловив храп, доносившийся из-за двери. — Скажете ему, что я уехала по делам, примерно часа на три. Пусть без меня не покидает территорию предприятия.
— Хорошо, передам, — удивленно проговорила секретарша. — Правда, не обещаю, что он послушается.
Очутившись за проходной, я поймала такси и поехала вначале на квартиру к тете Миле. Нужно было забрать необходимые мне инструменты и переодеться во что-то попроще.
Может, еще немного загримироваться. Этот подготовительный этап занял около часа. Потом другое такси несло меня в сторону Грачева. Благодаря специальному макияжу, парику светло-русых волос, собранных сзади в хвост, а также растянутому свитеру и потертым джинсам я перевоплотилась в этакую «рабочую лошадку» с неуемной энергией, не лишенную внешней привлекательности, но помешанную лишь на работе. Я попросила шофера притормозить у главного офиса жиркомбината, расплатилась с ним и вышла.
Офис выстроили недавно. Гигантские окна, лестницы за стеклом вились до шестого этажа с обеих сторон здания. На крыше красовались большие молочно-белые буквы названия «Грачевский жиркомбинат» и вращающийся значок комбината в виде перевернутого синего треугольника с заключенной в него веселой буренкой с ромашкой, зажатой в крупных белых коровьих зубах. «Похоже, хозяйство Зеленского приносит больше прибыли, чем „Молочные реки“ Кравцова», — подумала я, решительно входя в здание по ступеням, отделанным зеленой гранитной плиткой. Путь мне преградило электронное устройство, в которое следовало сунуть пропуск, чтобы пройти на территорию.
