— А как в общем настроение в рабочей среде? — поинтересовалась я. — Все ли довольны или есть смутьяны?
— Все довольны, — категорично заявила Попова, машинально перебирая бумаги на столе, — чего им быть недовольными. Средняя зарплата шесть с половиной тысяч. А с недовольными мы разбираемся быстро: не нравится — за дверь.
В дверь осторожно постучались.
— Входите! — громко крикнула Попова. Дверь отворилась, и в кабинет вошел хмурый парень лет двадцати восьми — тридцати в белом халате и шапочке. Правильные черты лица, высокий лоб, проницательный взгляд зеленовато-голубых глаз свидетельствовали о довольно высоком уровне интеллекта.
— Садитесь, Володя, — указала ему на стул Попова, — есть разговор. — Парень, подозрительно косясь по сторонам, сел. Руки нервно теребили край халата. Попова открыла рот, однако парень внезапно ее перебил:
— К тому, что осело мороженое, я не имею никакого отношения. И не надо все валить на меня. Технологи что-то намудрили. Да я вообще уже слесарь, — начал возмущаться парень.
— Хватит тут, Калмыков! — хлопнула по столу ладонью Попова, срываясь на крик. — Не за этим тебя позвала! — И уже спокойнее: — На предприятии в связи с актами саботажа усиливаются меры безопасности. Евгения Максимовна — консультант по безопасности, — указала она на меня. — Ей надо помочь.
— В чем это? — сузив глаза, спросил парень. — Хотите, чтобы я стучал, что ли?
— Так, ты чего бузишь? — недовольно спросила Попова, подавшись вперед. — Если хочешь стать механиком цеха, ты должен помогать нам.
— Подождите, Ирина Григорьевна, позвольте, я объясню, — подала я голос. Попова замолчала и насупилась, а Калмыков с интересом посмотрел на меня. Я набрала в легкие воздуха и произнесла заранее заготовленную речь.
— На заводе находится человек, засланный предположительно конкурентами. Он своим вредительством хочет добиться банкротства предприятия. Если ему это удастся — вы все очутитесь на улице. Подумайте, сможете вы быстро найти работу, где платили бы столько, сколько здесь? — Но мое проникновенное выступление не проняло Калмыкова. На его губах появилась снисходительная улыбка.
— Лично я целый день не в носу ковыряю. Я свои бабки отрабатываю сполна. Не думайте, что у нас тут медом намазано и мы в деньгах купаемся, — спокойно сказал он.
— Что-то мне подсказывает, что не быть тебе механиком, — сокрушенно покачала головой Попова.
— Я не отказываюсь помочь, — резко произнес Калмыков, — я хочу сказать, что за свою зарплату мы все вкалываем, как бобики. Оборудование разваливается. В неделю по два несчастных случая. Думаете, сюда кого-нибудь надо засылать, чтобы производство остановилось?
