— За твое здоровье, Дмитрий Сергеевич, которое ты тут оставил.
Выпил залпом, отломил небольшой кусок черняги и долго жевал. Водка обожгла язву. Говорят, так лечат эту гадость — прижигают спиртом.
Он достал нож, открыл банку тушенки и стал есть, не замечая вкуса.
— Сможешь ли ты, Дима, после сегодняшнего жену удовлетворить?
Тарасов. Наши дни
Я сидела на работе и маялась от безделья. Последние два часа я занималась тем, что играла в тетрис, держа в руках портативную китайскую игрушку. Работы не было. То есть она, конечно, никуда не убегала, но я могла себе позволить отложить часть бумажек на завтра. Или на послезавтра.
«Как настроение будет, так и напишу», — думала я, яростно шлепая по кнопкам и укладывая одну фигурку за другой.
Зазвонил телефон. Зараза. Я уже успела подняться на четвертый уровень и знала, что если нажму на паузу и выйду из игры, то удачного возвращения не будет. Телефон снова подал голос.
Пришлось снять трубку. Нужно ли говорить, что голос мой был явно раздраженным, так как меня оторвали от игры?
— Да, — отрывисто ответила я, — комитет солдатских матерей. Юрисконсульт Максимова Юлия Сергеевна. Слушаю вас.
Общаться нам чаще всего по роду своей работы приходилось с женщинами, отправившими своих сыновей в армию, или же с военными. И той и другой категории граждан необходимо было как можно четче отвечать, потому что одни плохо соображали из-за волнения, а другие по-иному вообще не могли разговаривать.
— Будь сегодня на работе до шести вечера, — сказал человек, голос которого я не могла не узнать.
Это была единственная фраза, произнесенная им, после чего позвонивший отключился. Это был майор Суров, по прозвищу Гром. Честно говоря, я не очень обрадовалась, так как еще не успела отойти от предыдущего задания, которое мне пришлось выполнять. Надо будет в официальном порядке попросить отпуск и в Комитете солдатских матерей, и у Грома, после чего уехать куда-нибудь, чтобы никто не мог до меня добраться.
Еще вот и на работе сиди до шести часов. Все нормальные люди уйдут в пять, а я должна в шесть. А Патрикеевна глаза вытаращит и подивится моему рвению, это уж точно.
Как я и предсказывала, в пять минут шестого дверь в мой кабинет открылась, и Светлана Алексеевна, вторгшись на мою территорию, удивленно произнесла:
— Ты еще здесь?
— Немного поработаю, — сообщила я, пряча под столом электронную игрушку.
Я вела себя как маленькая школьница, но желание довести игру до конца было столь велико, что я надеялась без труда досидеть в конторе до шести. Мне просто было необходимо поставить новый рекорд. Иначе жизнь представлялась мне в черном цвете.
