— Он сказал: в середине апреля…
— Сейчас уже пятнадцатое.
— Ну… вот… — сонно пробормотал он. — Я подумал, что если в Питер, то или в этот скверик, где пидоры… или в Финляндию на кишки… да.
На кишки… Дети предпочитают изъясняться менее обтекаемо и более жестко, чем мы, взрослые.
— Ладно, Паша, — сказала я. — Пойдем уложу тебя спать. А то уже скоро утро.
— Утро… — машинально повторил он.
* * *
Я постелила Паше постель в комнате по соседству со своей. Признаться, у меня самой сна не было ни в одном глазу. Хотелось вытащить из холодильника еще одну бутылку водки и выпить ее так, как пил Пашка…
Неудивительно, что он узнал меня. Он почувствовал какое-то сходство между мной и его матерью, пусть даже только в глазах и в интонациях голоса, все равно, — от этого не укроешься.
Интуиция сильнее любого самого профессионального грима и актерского мастерства.
Я прикрыла Пашу одеялом и хотела выйти, как вдруг услышала — продравшее меня по коже до самого позвоночника и разлившееся холодом по всей спине:
— Мама…
Ему приснилась мама.
Я присела к нему на край кровати: Паша уже заснул, но он спал не так, как спят обычно дети в его возрасте. Нет… он тревожно запрокинул голову, словно желая увидеть что-то там, наверху, рот приоткрылся, рука тревожно лежала на горле, и тонкие пальчики шевелились — никак не могли успокоиться.
— Мама… — снова сорвалось с полуоткрытых детских губ, на которых запеклась кровь… рука Паши поползла по одеялу и, коснувшись моего запястья, вдруг уцепилась за него конвульсивным движением утопающего, хватающегося за соломинку…
…И тут меня прорвало.
Я не люблю давать волю чувствам. Я до последнего держалась. Но тут надо мной встало что-то превышающее мои силы.
Я упала лицом в его одеяло, вздрагивая всем телом, и обжигающие рыдания накрыли меня с головой, как пенящаяся и норовящая швырнуть об утесы коварная волна.
Все-таки спецагент Багира, так похожая на маму этого страшного и несчастного мальчика, — женщина.
Последний раз я так плакала, когда в Боснии на моих глазах снарядом разорвало в клочья моего старого доброго друга и сослуживца Колю Климова. Он пошел, чтобы набрать воды…
Меня разбудил телефонный звонок.
Я протянула руку и сняла трубку. Как оказалось, звонил лично первый вице-мэр Тарасова, курировавший силовые структуры города.
— Юлия Сергеевна, — произнес он, — как вы себя чувствуете?
Вот это совсем интересно. С каких это пор любимый градоначальник звонит спозаранку и интересуется моим драгоценным здоровьем?
