— Как — что? — возмутилась я. — Пусть поменяет или исправит как-то!
— Передам! — презрительно снизошла к моей просьбе Ирина Аполлинарьевна и повесила трубку.
Эта старуха наверняка не знает, с какими играми имеет дело. Суров нанял ее скорее всего специально для связи со мной, платит немного, чтобы не вызвать ненужных восторгов, и обязанности Аполлинарьевны элементарные — принять просьбу и передать ее по назначению, когда тот, кому она предназначена, удосужится позвонить.
Теперь главное не опоздать на работу, чтобы Сурову опять не пришлось звонить дважды.
Есть мне не хотелось, только пить. Хотелось чая с молоком из большого фарфорового бокала. Есть у меня такой, с синей каемкой по краю и плоской ручкой в виде широкого, изогнутого золотого лепестка. Красивая и емкая посудина.
Горячий сладкий чай с молоком и бисквит, получившийся образцово, привели меня в доброе и бодрое, особо ценное с утра расположение духа, при котором нетрудно преуменьшить неприятности вчерашнего дня, уверить себя в сегодняшних удачах и предстать перед своим отражением в зеркале во всех отношениях симпатичной оптимисткой.
Гром мне так и не позвонил. Прибыв на работу, я до полудня ни на шаг не отходила от телефона, хватала трубку с первого звонка, но это все были люди, занятые своими заботами, которым я требовалась только в качестве юриста или сочувствующей собеседницы. А когда наши конторские барышни дружным табунком застучали каблуками по коридору, отправляясь к местам полуденной кормежки, улетучились мои последние надежды и стало понятно, что Гром по каким-то своим соображениям счел целесообразным сменить способ связи. Оставалось только ждать, терпеливо и безынициативно. Такое ожидание всегда немного унизительно.
Я уже застегивала куртку, как телефон, молчавший уже не менее двадцати минут, зазвонил опять. Но теперь я не кинулась к нему сломя голову. И правильно сделала. Опять не те. Хотя как сказать.
— Юлия? — пискнула трубка радостным, почти детским голоском. — Здравствуйте! Вы меня узнаете? Я Женя Серова.
Вот уж воистину сильна действительность сюрпризами!
— Здравствуйте! — опомнилась я от короткого замешательства. — Извините, Женечка, за молчание, уж очень неожиданно для меня вы позвонили. Как себя чувствуете?
— Отлично! — Судя по ее восклицанию, в этом можно было не сомневаться. — На руке, по коже, борозда и ожог. И все. Отделалась, как говорится, испугом. Зато теперь имею приблизительное представление, что такое огнестрельная рана. Опыт, Юлия, правда?
