Глаза жены выражали ее полное непонимание.
— Во что ты влип? — брезгливо спросила она.
— Ты прилип, папа? — с интересом повторила за ней маленькая Наташка.
— Давай прекратим этот разговор при ребенке, — предложил Беднов. — Я забочусь о вашей же безопасности…
— Я уже ничего не понимаю! — неприятным голосом произнесла жена. — С какой это стати ты вздумал вдруг заботиться о нашей безопасности?
— По-моему, я всегда о ней заботился, — сдержанно ответил Беднов.
Дочь обхватила его шею руками, прижалась к щеке и помешала говорить.
— Хорошо, не будем больше об этом! — безразлично проговорила жена и прошла мимо, словно он был случайным человеком в этой комнате, даже не взглянув в его сторону.
Это почему-то сильно задело Беднова. Он обернулся и сказал ей вслед:
— Ты даже не спросишь, голоден ли я?
— У тебя есть, кому о тебе позаботиться! — сказала жена и вышла.
Настроение у Беднова было испорчено окончательно — он чувствовал, что еще минута, и он готов закатить безобразный, бессмысленный скандал. Но он просто осторожно поставил дочь на пол и потрепал по золотистой головке.
— Ладно, играй! — с усилием сказал он. — А папа пошел спать. Папа очень устал.
— Ты тоже теперь будешь спать днем? — заинтересованно спросила Наташка.
— Иногда, — ответил он и отправился к себе в кабинет.
Там он заперся на ключ, достал из сейфа пачку снотворного, а из бара бутылку минеральной воды и проглотил сразу две таблетки, запив их прямо из горлышка. Потом прилег на диван и закрыл глаза. Он старался гнать от себя любые мысли о сегодняшнем дне и думать о чем-то совершенно постороннем, приятном и необязательном. Это неважно у него получалось, потому что Беднов не был расположен к праздной мечтательности.
Так и сморил его сон — с выражением озабочен — ности на лице, с напряженно стиснутыми зубами и складкой поперек лба — и прошло еще много времени, прежде чем это лицо расслабилось и обмякло.
Разбудил его пронзительный телефонный звонок. Беднов открыл глаза и покосился на письменный стол, где стоял аппарат. В комнате было совсем темно — лишь отсвет фонаря с улицы падал на противоположную стену. В этом тусклом свете силуэт телефона показался Беднову зловещим.
Он опустил ноги на пол и медленно поднялся — все тело было словно ватное. Беднов шагнул к столу и взял телефонную трубку. Голос, прозвучавший в трубке, вызвал у него почти физическую боль.
— Да, это я, Беднов, — неприветливо сказал он.
— Ты что-нибудь надумал? — спросил голос.
