А когда почувствовала, что кто-то стремительно юркнул ко мне под одеяло и положил мне руку на плечо, — оторопела и растерялась.
Когда я поняла, кто претендовал таким образом заполучить мою нежность, я не поверила своим глазам. Это был Женя.
Кого-кого, но его в своей постели я не ожидала увидеть. Я никогда не давала ему для этого повода и не испытывала к нему никаких чувств.
Честно говоря, поначалу я растерялась, но, увидев его испуганные настороженные глазки, рассмеялась.
«А-а, это ты, Губошлеп? — выговаривая каждый звук, с иронией произнесла я. — В чем дело? Пришел отведать „комиссарского тела“?»
Сама не понимаю, почему произнесла именно эту фразу. Только потом я вспомнила, что почти дословно процитировала любимую с детства «Оптимистическую трагедию», но эта фраза в сочетании с ненавистной кличкой произвела на Женю чудовищное впечатление.
Лицо его перекосилось, словно от зубной боли, и мне показалось, что он меня ударит.
Но он только вскочил с кровати и, прошептав единственное слово, вылетел в коридор.
Этим словом было «сука».
После этого никаких отношений между нами возникнуть, разумеется, не могло. Рассказывать никому об этом случае я не стала, а потом, казалось, и позабыла о нем. Тем более что сам Губошлеп через некоторое время куда-то исчез. Такое случалось иногда в нашем учебном заведении, и это никого не удивило. На то она и спецшкола.
И вот через много лет ситуация чуть было не повторилась, но на этот раз у меня хватило ума не начинать с оскорбления.
— Гу… — произнесли мои губы, но тут же исправили «ошибку»: — Господи, Женя, и ты здесь?
От него не укрылась моя «оговорка», но сейчас она вызвала у него скептическую улыбку, и он предпочел ее не заметить.
Я сразу узнала его, несмотря на то что он сильно изменился. Мало того, что усы и бородка маскировали теперь особенности его лица, но и его некогда густая шевелюра поредела и в недалеком будущем грозила превратиться в лысину.
Одет он был в джинсы и дорогой твидовый пиджак, но благодаря золотой оправе очков производил впечатление профессора из Кембриджа на отдыхе.
Видимо, мои утренние фантазии еще не совсем покинули меня к этому времени, потому что я хорошо помню, с каким интересом заглядывала за спину своего неожиданного гостя, пытаясь разглядеть «остальных».
Но там никого не оказалось.
Понемногу я приходила в себя, и первым признаком этого была вернувшаяся ко мне жажда.
— Если не возражаешь, Юлия Сергеевна, то приглашаю тебя на завтрак, — тем временем предложил Женя, и его слова своей обыденностью окончательно вернули меня к реальности. И заставили вспомнить о грозящей опасности.
