Разумеется, он тоже был здесь, его просто не могло здесь не быть, потому что все эти тайны каким-то образом были связаны с моей работой. И вся эта история с психотронным оружием была придумана им исключительно ради меня и ради сегодняшнего дня.
Вот-вот двери откроются, и эти бесконечно дорогие мне люди с цветами и подарками переступят порог моей комнаты и, перебивая друг друга, станут рассказывать мне удивительные вещи.
В голову пришла и совершенно неожиданная мысль:
«Может быть, на самом деле я дочь Грома, а те люди, которых я считала своими родителями, таковыми не являлись?
Скорее всего и они сейчас здесь, они живы и со слезами радости готовятся рассказать мне удивительную историю, полную волшебных тайн — историю моего рождения, связанного с государственной тайной…»
Я готова была поверить во что угодно, вплоть до самых невероятных вещей. Все казалось мне возможным в это утро.
— Господи, неужели я наследую царский престол? — с дрожью в голосе и с неожиданным для себя восторгом спросила себя я, хотя до этой минуты никогда не помышляла ни о чем подобном.
И как только произнесла эти слова, все сразу же объяснилось и встало на свои места:
«Так вот почему мне не могли ничего рассказать до самого последнего времени… Это было опасно. Только теперь, когда слово „династия“ уже никого не пугает, можно открыть тайну моего рождения.
Наверное, мне нужно будет выйти замуж за принца… Интересно, он тоже здесь? А может быть, на сегодня назначена наша свадьба?»
Я осознавала всю невероятность своих предположений, но готова была поверить в любую сказку. И чувствовала — реальность превзойдет все мои ожидания.
И она действительно превзошла их.
Открылась дверь и ко мне вошел…
— Гу… — произнесли мои губы, но я вовремя оборвала себя, тем самым, возможно, сохранив себе жизнь.
Но поняла это значительно позже.
А слово было довольно безобидным — «губошлеп». Но чтобы вам было понятно, о чем идет речь, мне необходимо вернуться в свою юность, потому что именно в то время я познакомилась с Губошлепом.
Его, разумеется, звали по-другому. У него были нормальные имя и фамилия, и он учился в том же специальном учебном заведении, что и я, причем считался одним из самых способных курсантов. Но при одном взгляде на его лицо каждому приходило в голову именно это слово.
По сути, ничего особенного в его губах не было. И для какого-нибудь гражданина из Африки они не представляли бы проблемы, но для российского парнишки были, мягко говоря, великоваты. И главное — вывернуты. Он словно «раскатал» их для страстного поцелуя или надул в результате вселенской обиды.
