Я подумала, что такой вывод может быть недалек от истины, а из Паши с его наблюдательностью и развитой интуицией при желании получился бы хороший аналитик.
— Может, такой круг знакомых придает ей вес в собственных глазах, — предположила я.
— Вполне возможно, — Паша несколько успокоился и теперь говорил почти равнодушно. — В конце концов, лично меня это никоим боком не касается.
Я ожидала продолжения, но Паша молчал.
— Извини, — рискнула я напомнить, — но раз уж начал, выкладывай все начистоту. Какого черта он у тебя прячется? Учти, если он что-то натворил, то тебя могут запросто обвинить в пособничестве.
— Может, и натворил, откуда я знаю! Он ничего не рассказывает, только плачет.
— Что делает?
— Плачет. Шурочка — очень чувствительная натура, все близко к сердцу воспринимает. Примчался на днях, весь трясется, зубы стучат. «Можно, — говорит, — я у тебя несколько дней поживу? Только ты не говори никому».
— Просто так человек прятаться не станет.
— Вот заладила: «Прятаться, прятаться»! Может, он со своим дружком поссорился, а теперь переживает и видеть никого не хочет.
— Ты сам-то в это веришь? — Я посмотрела на Пашу мудро и всезнающе.
— Честно говоря, — признался он, — я не знаю, что и думать. Он до жути чего-то боится. Никуда, естественно, не выходит, трубку не берет, дверь не открывает, от каждого шороха подпрыгивает и пытается забиться в какой-нибудь угол. На лестничной площадке какой-то переполох был, так он чуть в обморок не упал.
— Бедняга, — искренне пожалела я Шурика. — Представляю, как он сейчас себя должен чувствовать, когда тебя нет.
— Я, между прочим, ему не нянька! — сердито сказал Паша.
— Один-одинешенек, с его чувствительностью, а впереди еще целая ночь, — сокрушенно вздыхая, продолжала я гнуть свое. — Лично я бы на его месте умерла со страху.
— Неужели? — Паша посмотрел на меня с сомнением, но в голосе его появились неуверенные нотки. — Возможно, ты и права, но, честно сказать, я на него разозлился. Клянется, что я его единственный настоящий друг, а рассказывать ничего не хочет. И вообще, что я могу сделать? Он там, а я тут. И мне тут, между прочим, нравится.
— Бессердечный! — воскликнула я. Мне захотелось во что бы то ни стало немного поболтать с чувствительным Шуриком. — Ты тут наслаждаешься, а он там боится в одиночестве. Друг называется.
— Я что-то не понял, мне что же, по твоему, следовало сюда не приезжать? Или Шурика упаковать и с собой прихватить? Может, другие предложения есть?
