— Тут что?
Коростылев жестом подозвал к себе охранника Серегу, и ткнув пальцем в дверь, повторил:
— Тут что?
— А-а, — протянул тот, — это как бы лестница на чердак. Там раньше был солярий, потом что-то сломалось. Ну и — вот так.
— Ладно, — пробормотала я, наклоняясь к замку. Потом я пошарила в сумочке, вынула связку отмычек и, повернувшись ко всем спиной, чтобы Коростылев и охранник не видели, что я делаю, стала открывать дверь. Впрочем, они, верно, и так догадались по характерным звукам. Ничего… сейчас нужно действовать, а потом придумаю какое-нибудь удобоваримое объяснение, откуда у юрисконсульта губернатора не только пистолет, что в принципе не так уж и удивительно, но и связка высококласснейших отмычек. Замок оказался простым и открылся за пять секунд. При желании его можно было бы открыть даже булавкой.
Коростылев окинул меня удивленным взглядом, когда я бесшумно надавила на белую панель двери и впилась взглядом в темное пространство за ней. Прямо за порогом начиналась широкая, но довольно крутая лестница. Косая полоса света упала на ее ступени… И тут вдруг послышался грохот, чей-то приглушенный стон — и прямо к моим ногам с лестницы шумно скатился человек.
О черт!
Я отпрянула назад, вытянув перед собой руки с зажатым в них пистолетом, целя в аккуратно подстриженный затылок человека. Он вскинул голову и прохрипел:
— Он ударил меня… Сорвался с самого крючка! Обидно. Быстрее… быстрее!
На лице свалившегося с лестницы мужчины наливался всеми цветами радуги здоровенный кровоподтек. К тому же при падении он рассек себе лоб, и его глаза заливала кровь. Но все это было несущественно в сравнении с тем, что я признала в этом человеке… Владимира Корсакова!
— Володя… но…
Он порывисто вскочил на ноги и, схватив меня за руку, бросил с отчаянным лицом:
— Идем, я выследил его! Зачем, зачем ты открыла дверь… не ко времени? Он увидел меня…
— Кто — он?
— Тот, кто убил сына губернатора!
Он бросился вверх по лестнице, а я вслед за ним.
— Э, ты куда? — загремел за спиной вопль Коростылева, но я крикнула: «Это свой!» — и полетела по ступенькам с крейсерской скоростью, с которой, должно быть, еще ни разу не передвигалась ни одна женщина в элегантных туфлях на каблуках.
Корсаков одолел уже два пролета, я почти не отставала, а внизу, в узком пространстве лестничного проема метались голоса Коростылева и охранника Сереги.
Корсаков подбежал к узкому полуоткрытому окошечку, из которого виднелась крыша соседнего дома. Для того чтобы перебраться на нее, нужно было сесть на подоконник, перекинуть ноги на внешнюю сторону, встать на карниз, а с него сигануть через промежуток между домами. До соседней крыши — около двух метров, не так много, но и не мало, когда находишься на высоте семи-восьми, а то и десяти метров над уровнем мостовой. Правда, та крыша была чуть пониже «нашего» карниза.
