И ни на какие мероприятия журналистские сегодня не пойду — скажусь больной. И тем более — мне Виктор Федорович Зайберт разрешил не ходить, он мне потом все бумажки обещал предоставить.
А! Мне же еще сегодня вечером в гости к нему идти! Там и министр будет… В десять машина придет за мной.
Ох, вернусь в гостиницу, полежу немного… Потом посмотрим…
Да, надо в гостиницу вернуться, в порядок себя привести… Хотя в порядок себя приводить нужно прямо сейчас, а то и в гостиницу не пустят.
Никто не видел, как журналистка из Тарасова из гостиницы выбиралась — я к тому времени уже загримирована была, и выбиралась я через черный ход, где только уборщицы и истопники ходят. Да и сейчас лучше будет, если я пройду в «Кзыл-Жар» через черный ход. Уж на кого на кого, а на уборщицу я в данный момент похожа больше всего.
* * *
Когда я достала из-под ванны спрятанный там передатчик, он вибрировал. Вибрировал, не переставая, видно, меня постоянно вызывали и уже довольно давно.
Всю ночь, может быть, вызывали.
Я надела наушники, поморщившись при этом — я свою чудовищную шишку задела — и нажала на кнопочку.
— Багира! — тут же раздался в наушниках встревоженный голос Грома.
— Слушаю, — устало сказала я. У меня очень болела голова, я спать хотела невероятно. И тошнило меня еще при всем при том.
— Ну, слава богу, — облегченно выдохнул Гром, — а я думал, случилось что…
— Вообще-то случилось, — пожаловалась я ему.
— Что? — снова забеспокоился Гром. — Что случилось-то? Ведь операция успешно прошла.
— Мне голову чуть не проломили, — сообщила я, — менты. Когда там свалка началась общая… Я заблаговременно не выбралась. Подумала — это внимание привлечь может. Вот и получила — демократизатором по макушке. От сотрудников внутренних органов.
— Сильно? — сочувственно спросил Гром.
— Да нет, сотрясение мозга легкое… Ничего особенного…
— Ерунда, — согласился Гром, — не смертельно совсем.
— Да, — сказала я.
Что это я на самом деле жалуюсь? Подумаешь, сотрясение… Меня вдруг опять вывернуло на пол ванной. Потом еще раз. Когда желудок немного успокоился, я услышала, как Гром без остановки вызывает меня по передатчику:
— Багира! Багира!
— Слушаю, — снова сказала я и вытерла губы полотенцем.
— Что там случилось? Почему не отвечала? — закричал мне в уши Гром.
— Голова у меня закружилась, — пояснила я.
— Ладно… — Андрей Леонидович помолчал немного, — поздравляю с успешным завершением операции. Рад за тебя, Багира.
Я вспомнила, как Волк, падая, зажимал рассеченную шею рукой, как кровь струйками хлестала между пальцами, и особой радости не ощутила.
