Жизнь собачья | страница 11



Я ухватил грубо пса за ошейник и поволок по лестнице. Он, упираясь, катился на твёрдых лапах, как на водных лыжах. Я вытащил прискуливающего Принтера, не желающего становиться Кузьмой, на волю, за дверь подъезда. Пускай ночь помучается, а завтра что-нибудь придумаем. Утро вечера завсегда мудренее. Только вот — снять ли ошейник?… Нет, лучше оставить, а то примут за бродячего барбоса, отловят на живодёрню.

Дома, в тихом уюте, наскоро приласкав-ободрив всё ещё колючего Фирса Иваныча, я укутался поплотнее в одеяло и начал медитировать: спать…спать…спать…

Из-за окна, издалека-издалека, глухо доносился беспрерывный вой.

Спать! спать! спать!…

6

Наутро я первым делом, сам ещё не позавтракав и проигнорировав мявканье кота, выудил всё мясо из супа, завернул в клочок целлофана и выскочил во двор. Принтер сидел на газоне под ивой. При виде меня он нехотя шевельнул хвостом, привстал. Я подсунул ему под нос мясные кости. Пёс обнюхал их, прихватил одну клыками, подержал в пасти и положил.

— Эх, пёс ты пёс! Что же с тобой делать, а? Гибнешь ни за понюх табаку, животина ты разнесчастная.

Да-а-а, Принтеру — если бы он только мог по-настоящему мыслить, оставалось только самому смертоубиться.

Я поднялся домой, нашёл в справочнике телефон ветлечебницы…

Полина Яковлевна — это сразу бросалось в глаза — уже терпеть меня не могла. Она меня ненавидела, видно, потуже, чем своего бывшего пса.

— Ну — чего — вам — ещё — от — меня — надо?!

— Понимаете ли, вашего Принтера придётся усыпить — иного выхода нет. Я узнал: надо двадцать пять тысяч.

— Что-о-о? И вы хотите сказать: я должна выложить эти денежки?

— Ну не я же! Собака всё-таки ваша. Вы только дайте деньги: я сам отвезу — вам никаких хлопот.

— Всё! — отрезала Полина Яковлевна. — Отстаньте от меня! Никаких денег я не дам — я не миллионерша.

И она захлопнула дверь. Минуты две ещё, задавливая гнев, стоял я перед чёрным дерматином и до боли сжимал кулаки. Так хотелось садануть пинком, вышибить дверную коробку, сказать вонючей этой бабе пару ласковых…

Дома я созвал военный совет.

— Ну, что, Фирс Иваныч, делать будем? Жить Кузьма у нас не хочет и не будет. На улице он погибнет, а прежде настрадается-натерпится всего… Увы, и, увы, один лишь выход — а?

— Мр-р-р! Мр-р-р! Мр-р-р!…

Кот мой со мной согласен. Мы с ним отлично понимаем друг друга.

— Ну, что ж, придётся от «мотоциклетных» денег отщипнуть. Так мы никогда и не накопим с тобой на «ижак».

Я разыскал сберегательную книжку, попил наспех кофе, подпитал и кота: развёл ему сгущёнки, отрезал кубик сыра, сдобрил его из пипетки парой капель витаминного раствора. Потом оделся, прихватил зонт — собиралась, судя по всему, гроза — и вышел. Принтер так и сидел под ивой, тоскливо посматривал на серый свет.