— Что пригорюнился, добрый молодец, что голову повесил?
— Не мешай думать мне, старая. И без тебя тошно.
— Невежливо ты, Федор, со старшими разговариваешь.
— Пошла вон, бабка!
— Смотри, Федя, пожалеешь, — молвила бабуля и медленно растаяла. Было поздно. Усталость навалилась на Федю, и сморил его сон.
Во сне Федя плыл на байдарке по бурной речке Крямже. Проплывая под мостом через Крямжу, он услышал обрывок разговора:
— В этом году на Варгунских болотах не уродилась клюква.
— Какое мне дело до Варгунских болот, — пронеслось в Фединой голове.
Захотелось Феде поесть. Он причалил к обрывистому берегу, развел костерок и сварил душистую уху из щуки. Перед ушицей Федя выпил из фляжки домашней наливочки. Неожиданно он вздрогнул от резкого свиста. Глянул Федя на противоположный берег и ахнул. Там свистела и отчаянно махала руками все та же Дундуса.
— Чего тебе, бабка?
— Перевези меня на другой берег, голубчик.
— Некогда мне. За принцессой плыву.
— Да мне бы просто покурить с тобой.
— Я, бабуля, веду здоровый образ жизни. Не курю.
И поплыл Федор дальше. Какое-то время он размышлял:
— И чего не помог старухе? Небось, скучно одной в дремучих лесах. Ладно, пусть сама себя развлекает.
А ночью, когда он спал сладким сном, у Федора украли именную саблю «За победу над Змеем Горынычем».
— Одни воры кругом. Бардак в губерниях, — долго возмущался крестьянский сын. — В следующий раз заночую подальше от деревни, — утешал себя Федор, но так и не смог успокоиться.
Разгоряченный Федор утратил бдительность и не заметил корягу, затаившуюся в водорослях. На полном ходу лодка напоролась на корягу и перевернулась. Федору с трудом удалось выбраться из воды на берег. У него осталась одна дырявая байдарка. Все остальные вещи унесло быстрым течением, и они оказались на дне Крямжи. Федор долго лязгал зубами и не мог согреться, так как спички были мокрые, а зажигалок в то время еще не изобрели. Начинался жар, и все тело трясло. «Пришла беда — отворяй ворота! А что делать, всем сейчас тяжело», — успел подумать Федор и потерял сознание.
* * *
В Симороне принято считать, что существуют четыре стадии сигнализации, соответствующие четырем слоям упаковок Симорона. Первая стадия — это дальние сигналы, нарушающие безоблачность моего существования. Они едва зарождаются во мне, проходят все слои второго экрана и на самом дальнем участке оказываются заметными. Вторая стадия — сигналы, приближающиеся ко мне, окололичностные. Третья стадия — близкие личностные сигналы. Четвертая стадия сигнализации — внутриличностные сигналы.
