И чего страшился больше — не ведал сам…
Несколько передних рядов сидений пустовали. Между ними лежал лишь водила, затравленно выглядывавший из-под обхвативших голову рук. Солдат повел автоматным стволом и выпустил несколько пуль немного правее двери
— именно там могли сейчас находиться чечены. Но не попал — в ответ прогрохотала длинная очередь, разнесшая несколько стекол; разбившая пластик на потолке, багажных полках и вспоровшая пару мягких спинок. Юный служака отлетел с прохода в кресло и ответил беспорядочной пальбой. Автомат его исправно изрыгал свинец с клочками дыма; гильзы летели веером вправо, покуда не закончились патроны в рожке. Рука кинулась шарить по поясу, где висел подсумок, а из темневшего леса опять шарахнули по окнам. Прилично шарахнули и, не получив ответа, затихли…
Взгляд солдатика прилип к светлому пятну двери, а трясущиеся пальцы никак не желали справиться сначала с клапаном подсумка, потом с туго сидевшими внутри магазинами. В салоне было тихо. Только судорожные всхлипы изредка доносились сзади. Наконец, один из тяжелых рожков поддался — послушно скользнул вверх, и мальчишка, поспешно выудив его, поднес самую драгоценную на войне вещь к пустому оружию…
Вдруг в дверь что-то резко и громко ударило.
От силы удара качнулся автобус, от грохота испуганно вскрикнули и завыли женщины, а от неожиданности выскользнул из рук и поскакал по полу автоматный рожок. Кто-то крошил огромной дубиной дверное стекло, и вновь чумазая рука связиста беспомощно шарила в подсумке.
Но теперь связист с леденящим душу ужасом сознавал, что не успевает…
* * *
Метрах в двухстах к югу от поляны четверо спецов внимательно следили за лесом, обратившись взглядами в разные стороны. Двое стояли подле командира, а тот нависал над парочкой связанных бандитов — одиннадцатым и двенадцатым. Десять трупов в беспорядке валялись по лесу, аккурат от поляны с палатками до этого укромного, глухого местечка. Последний — тринадцатый провалился как сквозь землю, потому и стояли в круговом дозоре бойцы, не зная, откуда эта сволочь заявится.
— Что ж, молчание — золото, — проворчал майор, прислушиваясь к лесным звукам. — Правда, золото бывает разным: одним расплачиваются за информацию; другим красят полумесяцы на могилах. Итак, вопросы те же: где журналисты? И куда девался ваш тринадцатый?
Чеченцы упорствовали.
— Если я сам отгадаю ответы — вы не доживете до рассвета.
И этот довод действа не возымел.
— Отлично, — распрямился старший команды и кивнул на молодого парня: — Этот, помнится, только матерился по-русски, когда его брали. Верно?
